Открытка - Лия Флеминг (2015)

Поход на ферму потребовал от Калли слишком больших затрат и душевных сил, и физической энергии. Она как-то неожиданно обмякла, почувствовав страшную слабость во всем теле. Идти в ногу с остальными у нее уже не получалось. А идти нужно было во что бы то ни стало, и они шли, голодные и холодные, покрытые волдырями и ссадинами, стараясь передвигаться только в самые ранние, предрассветные часы. Продвижение давалось медленно, все время хотелось пить, приходилось утолять жажду даже грязной дождевой водой. Уже три дня у них не было ни крошки во рту, у всех троих начались желудочные спазмы и колики, а Калли, в придачу, стало еще и тошнить. Видно, грязной воды она выпила больше остальных. Ей вдруг сделалось жарко, хотя тело сотрясал озноб. Идти дальше она уже просто не могла, но и задерживать остальных тоже не имела права. Показались первые пригороды Лейпцига.

– Бросьте меня здесь! – взмолилась она, обращаясь к подругам, но те и слушать не стали и потащили ее за собой.

Но прошли они совсем немного, потому что впереди замаячил наряд СС. Солдаты заметили женщин и двинулись в их сторону. Сердце у Калли упало. Что они скажут? Ведь у них нет при себе никаких бумаг: ни удостоверений личности, ни пропусков. А уже темнело.

– Молчите! – неожиданно прикрикнула на подруг Мадлен. – Все беру на себя! А вы притворитесь умирающими лебедями. Сделайте вид, что вам очень плохо.

Женщины прильнули друг к другу и замерли в страхе.

– Документы! – заорал один из эсэсовцев, подойдя к ним почти вплотную, и внимательно оглядел подозрительную троицу.

Мадлен выпрямилась во весь рост и проговорила почти на безупречном немецком:

– У нас нет при себе документов! Они в лагере! – она неопределенно махнула рукой куда-то в сторону. – Мы – француженки. Работаем в здешнем лесу. Взгляните на нас! Мы же все в иглице. А вот эта заболела совсем, и нам велели отвести ее в медчасть. У нее началась лихорадка. Не подходите близко! Вдруг это туберкулез?

Солдат тут же отпрянул назад и с интересом уставился на Калли. Та уже едва стояла на ногах. Пот обильно катился по ее лицу. Конечно, не вызывало сомнения, что дотащить такую больную одной женщине было бы не под силу. Вот и выделили для сопровождения двоих.

– Проходите! – коротко скомандовал немец, и женщины, все еще не верящие своему счастью, что так просто вырвались из рук эсэсовцев, заковыляли дальше и вскоре растворились в сгущавшихся сумерках.

Вот уже во второй раз Мадлен спасла всем им жизнь.

– Нужно держаться уверенно! – наставительно заметила она подругам. – Отвечайте, глядя им прямо в глаза! Врите, несите всякую чушь, какая придет в голову, но на хорошем немецком. Слава богу, у меня с немецким полный порядок! Вот одно из преимуществ того, что мы жили на границе с Эльзасом, – добавила она не без гордости в голосе.

Когда они подошли вплотную к городу, то увидели толпы людей с гружеными повозками и тележками, в спешном порядке покидающих город. На повозках вперемешку лежал домашний скарб, плакали дети, растревоженно кудахтали куры. Жители Лейпцига, практически стертого с лица земли мощнейшими бомбардировками, покидали город, спасаясь от голода и смерти.

– Русские вот-вот войдут в город! – предупредили они беглянок. – Поворачивайте назад!

– Нам надо поискать себе кров для ночлега! – проговорила Мари, оглядывая стремительно пустеющие улицы города. – Больше мы не можем идти! – И тут взгляд ее сам собой выхватил из городского ландшафта церковный шпиль. Церковь, как оказалось, была почти в двух шагах. – Вот и замечательно! – обрадовалась Мари. – Уж они-то наверняка дадут нам приют! Не посмеют ведь выставить вон из Божьего дома! Вот она, наша последняя надежда!