Я твоя - Лина Люче

- Правда? Значит, следующий раз ты сразу перезвонишь?

- Да. Я буду сразу перезванивать тебе, - пообещала Альбумена.

- Значит, ты намерена со мной встречаться?

Его голос звучал все увереннее, а рука коснулась ее волос, погладила по голове, и Шон рывком переместился, оказавшись сверху, глядя в ее глаза. Он стоял на коленях и упирался локтями в подушку за ее головой, и Альбумена улыбнулась в его серьезное лицо:

- А ты со мной? – игриво спросила она.

- Пожалуй, - улыбнулся он и наклонился, нежно касаясь губ поцелуем. Но потом оторвался, и в его глазах вновь мелькнула тревога:

- Я просто офицер…

- Ты новенький, - перебила Альбумена. – Я уверена, у тебя большой потенциал.

- Откуда ты это знаешь? – спросил он.

Ее губы изогнулись в загадочной улыбке, и Альбумена тихо хмыкнула. Он был таким серьезным и требовательным.

- Ты надо мной смеешься?

Бровь Шона поднялась, и в глазах что-то блеснуло.

- Ага.

- Ну, тогда держись.

Его большое, сильное тело на пару мгновений придавило ее к кровати, и он тихо угрожающе зарычал ей на ухо – в ответ из ее груди вырвалось хихиканье, и они снова принялись целоваться и кататься по кровати, лаская друг друга.

***

Хуже дня, чем тот, в ее жизни не было. После пресс-конференции, которую она пережила словно в тумане, улыбаясь до онемения скул, журнал «Романтика» заготовил фотосессию. Ксеариат пошел им навстречу, и, к полному изумлению Дестины, Айи распахнул для фотографов свой дом.

А дальше начался кромешный ад. Сначала ее накрасили или, скорее, загримировали так, что она даже не узнала своего лица в зеркале. Яркая помада, удлиненные ресницы – на нее налепили все, что она ненавидела и чего никогда в жизни со своим лицом не делала. Какие-то бесчисленные слои тональных кремов и – о боже, еще и румяна. «Это все на фото будет смотреться совершенно естественно, очень красиво», - щебетали две гримерши.

Но на этом они не остановились – они завили ее волосы – «так романтично, так романтично, словно юная принцесса». А потом на нее надели невероятно пышное, отвратительно хрустящее платье.

- Это что, кулинарная фольга? – не выдержала Дестина, с отвращением поправляя лиф с одной бретелькой. – Теперь меня засунут в духовку?

- Это самая модная ткань в сезоне, - обиделась одна из гримерш. – Она светится в темноте. Платье предоставлено модным домом Тотем.

- Ну, если Тотем, то уж конечно, - пробормотала себе под нос Дестина и вышла из гардеробной, оккупированной гримерами, в гостиную, где ждал Айи и фотографы. Ее лицо озарилось ослепительной фальшивой улыбкой, как и лицо Ксеара. «Интересно, только я вижу, что у него глаза ледяные?» - тоскливо размышляла она, пока их фотографировали в гостиной.

- Я прошу прощения, Айи, вы не могли бы взять невесту на руки? – попросил фотограф.

«Ну, конечно… почему бы и нет. Давайте еще в спальне пофоткаемся», - кипела про себя Дестина, когда Ксеар наклонился и легко поднял ее на руки, словно она была игрушечной. Ее руки вынужденно обняли его за плечи. А потом он вдруг наклонился к ее губам, и у нее едва не остановилось сердце… Только не это… первый поцелуй после того, на озере. Но это действительно происходило – он собирался поцеловать ее. Его губы приблизились и…

Теплое прикосновение, нежный напор. Ее словно ударило током, и Дестина слегка вздрогнула. Камеры защелкали интенсивнее прежнего, и она машинально ответила. Словно вылетев из своего тела от шока, Дестина лишь мысленно фиксировала происходящее, не реагируя эмоционально, не ощущая себя собой, лишь осознавая, что их губы и языки соприкасались, а фотографы увлеченно щелкали затворами.