Отличный парень - Кристина Арноти (2008)

Подняв свой чемодан, Анук устраивается немного дальше. Оказавшись в окружении колонн, она на секунду оглядывается назад. Ей нельзя смотреть по сторонам. Она не хочет пропустить тот момент, когда наконец появится Стив. И все-таки она смотрит назад. Она видит сверкающую ленту: Потомак. Река огибает памятник Линкольну. Здесь она выглядит совсем присмиревшей, не то что во время их вчерашней водной прогулки. Сквозь густую крону деревьев проглядывает чья-то позолоченная статуя. Золотой всадник оседлал свою золотую лошадь за спиной Линкольна. С высоты площадки мемориального комплекса Анук любуется открывающейся перед ней панорамой города. Утопающий в зелени Вашингтон с серпантином мостов через Потомак сияет в утренних лучах солнца. Картина напоминает макет в натуральную величину. Все слишком ненатурально и красиво, чтобы быть реальным. Город-мавзолей с более оживленным движением, чем на дорогом кладбище.

— Вы ждете кого-то?

Она с досадой оглядывается. Перед ней стоит довольно молодой человек. Его возраст трудно определить. У него такие же длинные волосы, как у Людовика XIV на гравюрах; кроме того, он еще носит бороду, черные красивые глаза. Хиппи, но опрятного вида, с рюкзачком на спине.

— Из Германии?

— Нет, — говорит она. — Я не немка. Я француженка.

— Это ваш чемодан?

Она забыла про свой чемодан, который принес ей хиппи.

— Я видел, как вы сидели на чемодане, а затем встали, чтобы обойти памятник… Ваш чемодан может исчезнуть…

— Спасибо, — говорит она. — Почему вы ряженный под Иисуса?

— Я вовсе не ряженый, — отвечает он. — Я такой и есть.

Он все еще держит ее чемодан.

— Куда его поставить?

— Туда, где вы его взяли.

Анук возвращается на прежнее место перед памятником. Хиппи опускает чемодан на белый мрамор. Анук садится на него.

Молодой человек устраивается рядом с ней на последней ступеньке лестницы.

— Мне не нужна компания, — говорит она.

— Памятник принадлежит всем. И ступеньки тоже. Мне нравится сидеть рядом с вами. Мы находимся в свободной стране.

Анук пожимает плечами.

Хиппи скидывает со спины свой рюкзачок, вынимает из него кусок хлеба, разламывает пополам и протягивает Анук половину.

— Возьмите…

— Я не голодна. Спасибо.

— Потом, — говорит он. — Вы съедите его потом.

Внезапно она чувствует себя так, словно кто-то толкнул ее. Ее охватывает беспричинный ужас.

«Внимание», — сказал дедушка.

В этом ожидании, которое уже начинает казаться ей бесконечным, она вспоминает деда. Ей кажется, что она слышит его голос:

«Сила церкви в мистификации. Если ты разоблачишь этот обман, то останешься ни с чем. Выбор? Какой? Обманывать или быть обманутым?»

— Здесь много народа, — говорит хиппи, аккуратно поглощая хлеб. — Место национального паломничества.

— Я пойду отсюда, — произносит она.

Однако не двигается с места.

Уже двадцать минут двенадцатого. «Стив? Стив, умоляю…»

— Вам некуда спешить, — говорит хиппи. — Я тоже не тороплюсь.

— Чем вы занимаетесь в жизни? — спрашивает Анук.

В тревожном ожидании ей хочется с кем-то поговорить.

— Я решил пройти пешком всю Америку, — отвечает хиппи. — Я буду ходить всю оставшуюся жизнь. Если мне повезет и моя жизнь окажется долгой, то я смогу увидеть очень многое… А если не повезет, то совсем немного… Ходить… Это все равно что коснуться вечности…

— Вы — католик? — спрашивает она, чувствуя, что холодеет от ужаса… «Если Стив не придет…»

— Нет, — отвечает хиппи. — Я не имею к этому никакого отношения. У меня прямой контакт с Богом-отцом; мне не нужны посредники… Не надо так пугаться… Мисс…

Она еле сдерживает слезы. На площадку валом валит народ. Люди обходят стороной эту странную парочку молодых людей, один из которых ест кусок хлеба.

— У меня есть и вода…

— Я не хочу пить…