Тайна переписки - Валентин Маслюков (2011)

Наверное, я никогда бы не смог в этом признаться… Я думаю о тебе, и меня охватывает нежность. Жесточайшая потребность в том, чтобы позволить себе нежность. Нежность начинает крутить меня, как жестокая боль, я чувствую себя расслабленным и незащищенным…»

18

На ответ Саша отвел девушке Трескина пять дней: пока письмо будет отправлено, потом почта, считай, сутки-двое, не сразу вынула, сутки писала, обратная почта и, наконец, несколько часов задержки, прежде чем Трескин известит, что ответ получен.

Трескин позвонил на четвертый день:

— Ну что, парень?! — рокотнул он в трубке, и Саша тотчас понял, в чем дело. — Если бы ты не прикинулся таким скромнягой, я бы, пожалуй, накинул тебе к гонорару какой-нибудь пустячок.

— Ответила? — закричал Саша.

Трескин хмыкнул что-то вроде: «Еще бы!».

— И что, уже наша? Полный порядок? — прыснул Саша, его разбирал нервный смех.

— Отшила по всем статьям! — жизнерадостно сообщил Трескин.

— Без надежды? — Все казалось Саше очень смешно. Он кричал, перебивая Трескина, и в конце концов заговорил один. Когда же Трескин прорвался, то много суше уже сказал:

— Ну вот что… Давай сюда. Возьмешь письмо. Если я уеду — секретарша. Аллочка.

Трескин не уехал, а встретил Сашу с подчеркнутым дружелюбием, и следа не осталось от того легкого недоразумения, что омрачило конец их телефонного разговора.

Достав из стола конверт, он вскользь на него глянул, извлек несколько исписанных листков, конверт оставил обок с собой, сунув его под какую-то папку, и громким ненатуральным голосом стал читать. Саша завороженно опустился на диван.

— Письма ваши — сделал глубокий вдох! — очаровали меня ощущением неожиданной… какой-то оголтелой искренности. — Заговорщицки улыбнувшись, Трескин глянул на Сашу, ожидая от него ответной усмешки, но тот подался вперед и застыл, словно не в силах еще осмыслить несколько простых слов, что донеслись до него из темноты.

— Ну, признаю, признаю, — сказал тогда Трескин. — Ты, командир, написал обо мне больше того, что я и сам о себе знаю! В точку!

— О тебе?! — несдержанно вскричал вдруг Саша, очнувшись. — О тебе?! Ха! О себе! Вот что! Это все обо мне! — Саша хохотнул и не сразу мог продолжать, а Трескин молчал.

— С чего ты взял? — сказал он таким тоном, что поневоле должно было явиться подозрение, будто Трескин не совсем и не до конца разделяет Сашины чувства.

— Писатель берет из себя, — пустился в объяснения Саша. — Всякую черту характера — влюбленного, убийцы, самоубийцы — любую, понимаешь, ищет в себе… в зародыше…

— Ну вот что, писатель… — начал Трескин.

— Толстой сказал… — продолжал, не слушая, Саша.

Трескин повернулся к двери.

— Аллочка подготовила тебе копию.

У входа стояла ослепительная девушка, которую Саша мельком заметил еще в прихожей. Высокий, обращающий на себя внимание рост, безупречной белизны отглаженная рубашка с приспущенным тонким бантом под воротом, чулки, юбка, косметика и облако изысканного аромата, который она внесла с собой в мужскую компанию, — все то, что в другое время могло бы изрядно смутить Сашу, осталось сейчас для него подспудным, неосмысленным впечатлением. Девушка эта не была Она и потому не существовала.