Притяжение - Стефен Коллинз (1996)

— Вот чего я хочу. — Ник встала и через голову стянула с себя платье Джоанны, позволив ему упасть на пол. — Если вы поговорите с моим психологом, то узнаете, что я наркоманка. Она так считает. — Ник была совсем голая, если не считать второй туфли. — И моим наркотиком является… вот это. Вот что я люблю делать, мистер Моран, — заявила она. Ник заметила, что взгляд адвоката прикован к ее туфле. — Хотя мне хотелось бы подчеркнуть — и это необходимо занести в протокол, — что я частично одета.

Эрни Моран отвернулся; если это была реакция на ее наготу, то явно запоздалая.

— Я думаю, мистер Моран, что со мной произошло то, что люди, сведущие в медицине, называют нервным срывом. Вы не допускаете этого? — Новый поток слез побежал по ее щекам, одна слезинка упала на голос плечо. — Кстати, — продолжала Ник с неожиданной яростью, — я не собираюсь трахаться с вами. Мне просто захотелось… уюта. Ясно?

Адвокат показался Ник похожим на тренера, которого они с Хелом видели на матче за суперкубок. Он ходил взад-вперед по комнате, проигрывая в уме все возможные варианты развития событий. Эрни Моран направился к выходу. Затем ему, видимо, пришло в голову, что оставить в своем кабинете голую женщину — это не лучшее решение проблемы. Он остановился и закрыл дверь. Адвокат стоял спиной к Ник.

Она оглядела себя сверху вниз.

— Кажется, мне лучше одеться. Да?

— Несомненно, мисс Столлингс.

— Вы советуете это как мой адвокат? — спросила она с каменным лицом. Ситуация казалась Ник забавной, и это ее успокаивало.

— А я ваш адвокат?

— Вы нуждаетесь в работе? Или ваше участие — это благотворительный жест по отношению к Джоанне?

Моран на минуту обхватил голову руками, затем повернулся и посмотрел прямо в глаза Ник. Он не бросал вызов, но и не боялся ее взгляда.

— В свое время мне пришлось пережить тяжелую внутреннюю борьбу, мисс Столлингс. Я защищал множество людей, которые… скажем так: иногда мне случалось спрашивать себя, своим ли делом я занимаюсь. Кто-то должен был их защищать, и я вообразил, что этим человеком мог бы быть я. Но дело в том… я хочу сказать, что, если у вас нервный срыв, я должен показать вас врачу.

— А если у меня нет никакого нервного срыва, если я получаю удовольствие от того, что стою перед вами голая?

— А вы получаете удовольствие?

— О, Боже, я не знаю. А вы?

— Это не имеет особого значения. Хотя должен сказать, мисс Столлингс, вряд ли нормальный мужчина стал бы жаловаться, оказавшись на моем месте.

— Вы женаты? — спросила Ник, словно бы просто из любопытства.

— Давно разведен.

— Вот это хорошо, — проговорила она. — Я не выдержала бы стресса от еще одной супружеской измены. Ведь это была супружеская измена, адюльтер? Наше время еще не истекло, мистер Моран? Я хочу сказать: мы не заинтересованы в том, чтобы Джоанна и Фрэнки пришли сюда, если я не появлюсь вовремя, не так ли?

— Как бы ни было, я думаю, что вел себя подобающим образом.

— Подобающим образом? — Ник едва сдерживала смех. — Наверное, так принято выражаться в зале суда?

— У нас осталось девять минут, мисс Столлингс, — напомнил ей адвокат, взглянув на часы.

Ник посмотрела в окно.

— Вам действительно лучше одеться.

— Хорошо, хорошо, — согласилась она, направившись к тому месту, где лежало ее платье; затем прикрылась им. — Это… на моей ноге, — пояснила Ник, деловито взглянув вниз, на свою ногу, — это след ожога. Джеффри Уайт ткнул меня сюда сигаретой, когда мы с ним занимались любовью.

Моран никак не отреагировал на это сообщение.

— Я хочу заверить вас, что не собираюсь ничего скрывать. Итак, в ту ночь я занималась любовью с тремя мужчинами. Сейчас место ожога болит, но тогда я не испытывала ничего, кроме удовольствия. Что еще, что еще… — На глаза Ник снова навернулись слезы. Она потерла глаза и посмотрела на адвоката.

— Вы… очень больны, мистер Моран?

— В общем, да.

— Вам больно?