Театр любви - Наталья Калинина (1996)

Стас сидел за столиком в беседке и внимательно изучал «ТВ Парк». Он выписывал этот журнал, хотя, насколько мне известно, телевизор никогда не смотрит.

— Ну и дрыхнешь. — Он даже не поднял головы от журнала. — Тут какой-то тип околачивался.

Стас никогда в жизни не требовал от меня объяснений тех либо иных поступков, а потому я не стала рассказывать ему про Апухтина.

— Голодный? Сейчас будем завтракать.

Стас закрыл журнал и сунул его в карман джинсовой куртки, которую не снимает даже в самое пекло. Он опередил меня возле крыльца и резво взбежал по ступенькам на веранду.

— У тебя не отвечает телефон. Ни в Москве, ни здесь, — сказал он, уплетая яичницу с ветчиной.

— Я была в Питере. Приехала вчера ближе к вечеру.

— Понятно. А Станиславский где?

Стас называл так Бориса. И в глаза тоже.

— Понятия не имею.

— Я звонил даже ночью. И туда, и сюда.

— Что-то случилось?

— Мне нужно посоветоваться с тобой. По одному очень серьезному поводу.

— Валяй. Только, сам знаешь, какой из меня советчик.

— Сперва налей мне кофе. И принеси еще масла. Хорошо, что я догадался хлеба захватить. У тебя, как всегда, ни крошки.

При этом его челюсти продолжали работать в ритме перпетуум-мобиле, а физиономия сохраняла бесстрастное выражение.

— Я тебя слушаю, — напомнила я, усаживаясь напротив.

Он заговорил только после того, как намазал маслом большой ломоть свежей поляницы, на который положил сверху толстый кусок ветчины.

— Я его видел. Он возле вольера с молодняком стоял. Он сразу слинял, как только заметил меня. С ним был какой-то тип в фетровой шляпе. Он мне не понравился. Только дураки носят в жару фетровые шляпы.

Я почти наверняка знала, о ком говорит Стас, но тем не менее спросила:

— Кого ты видел?

— Не придуривайся.

— Кириллина?

Он кивнул, не переставая, разумеется, жевать.

Я откинулась на спинку кресла и расхохоталась. Хотя на душе было вовсе не весело.

Стас даже не взглянул в мою сторону.

— И как он выглядел? — поинтересовалась я, безуспешно возясь с зажигалкой.

Стас молча взял ее у меня и, щелкнув, поднес к моей сигарете.

— Нормально. А что ему сделается?

— Я ведь рассказывала тебе, что Саша одно время здорово пил.

— Он сменил среду обитания. Как миллионы лет назад сделали рептилии. И думаю, не только среду.

— Во что он был одет?

— Светлые брюки, джинсовая рубашка, кроссовки. Все настоящая фирма. На плече сумка «Reebok». Черная. Прическа под Элвиса конца шестидесятых. Между прочим, я тоже собираюсь отрастить бакенбарды.

— Когда это было?

— Позавчера, в пять тридцать две пополудни.

Банкет, на который меня привез Варфоломеев, начался в пять. Двойника Щеглова я встретила минут через двадцать, не больше.

— Ты уверен, что это был Саша?

Стас перестал жевать и посмотрел на меня так, словно собрался швырнуть мне в лицо по крайней мере чайник с кипятком.

— Я никогда не ошибаюсь, — изрек он и кинул в кружку с кофе штук десять кубиков рафинада.

— А вот я ошиблась.

Я рассказала Стасу историю своей поездки в Питер. Он слушал, опустив глаза в кружку.

— У тебя плохо с логикой.

— При чем здесь логика?

— Если бы это был Кириллин, он бы ни за что не подошел к тебе на людях.

— Я подумала, он подошел ко мне именно потому, что он Саша.

— Кириллин нашел бы способ связаться с тобой после того, как увидел тебя в буфете Колонного зала. Сама понимаешь, это не составило бы для него большого труда.

— Согласна. Но почему ты думаешь, будто тот человек, которого ты видел в своем зоопарке, настоящий Кириллин?

— Я не думаю — я точно знаю. Видела бы ты, как он на меня посмотрел.

— Как?

— Узнал с ходу. Хотя мы не виделись целую вечность.

— Ты почти не изменился.

— Знаю. Потому и не сомневаюсь в том, что это был Кириллин.