Джейн и Эмма - Джоан Эйкен (2013)

Он еще некоторое время описывал ей красоты Дублина, потом они поговорили о книгах, обнаружив много общих пристрастий, и о музыке, напомнив друг другу любимые мелодии и попытавшись вспомнить забытые.

— Сэм знает, что я имею в виду, — сказал Мэтт о музыкальной теме Корелли, — он сразу напоет ее вам. — Так разговор коснулся здоровья Сэма. — Бедняга! Мне бесконечно жаль, что его так вымотало путешествие. Мама надеялась, что проведенное здесь лето поможет ему пережить зиму. Я очень беспокоюсь о нем. Сегодня утром он объявил, что никогда не женится, потому что ни одна нормальная женщина не захочет с ним возиться; вы даже не представляете, как это грустно, ведь он самый добрый и хороший человек в мире, он стоит пятидесяти таких, как я. Приняв сан, он, безусловно, станет святым.

— Вы и Сэм очень привязаны к дому, — задумчиво сказала Джейн. — Вы оба любите Ирландию, но все же уезжаете. Оставаясь здесь, вы скучаете о родных местах?

— Поверьте, мисс Фэрфакс, очень скучаем. Бывают дни, когда мысль о Бейли-Крейг постоянной болью живет в моей душе. Это рана, которую невозможно залечить и нельзя игнорировать. Зелень лугов, очертания холмов, мычание коров, крик пахарей на поле. Скажу вам честно, мне этого не хватает каждый день, каждый час, каждую минуту.

— Но вы же уезжаете оттуда? Вот и сейчас вы в Англии. Почему?

— Уж вы-то должны меня понять, мисс Джейн. — Он повернул к ней свое живое, умное лицо. — Да, я уезжаю, потому что в Бейли-Крейг нет того, что может удовлетворить такого человека, как я.

Джейн промолчала, и Мэтт продолжил:

— Я люблю эти места глубоко и искренне, они часть меня, как правая рука, но что я могу там делать? Рыбачить, плавать на моей маленькой лодке с друзьями, гулять по холмам, охотиться — что это за жизнь для образованного человека? Я хочу стать писателем и должен существовать в окружении себе подобных, чтобы оттачивать свой ум. Иногда я думаю, что отцу не стоило посылать меня в Кембридж, тем самым он разрушил меня. Теперь мне нужны разговоры, умные разговоры, я должен видеть, как вращаются колеса мироздания.

— Полагаю, женское общество вам тоже не помешает? — спросила миссис Кэмпбелл, неожиданно оторвавшись от научного труда.

— Вы правы, мэм.

— Возможно, если бы у тебя была умная образованная жена, с которой можно было бы поговорить, она бы примирила тебя с уединением Бейли-Крейг.

— Или она сошла бы с ума рядом со мной в глубочайшей тишине этого места.

— Жены имеют обыкновение дарить мужьям целый выводок детишек, а это значит, что можно попрощаться и с тишиной, и с уединением, — сказала миссис Кэмпбелл.

— Тогда лучше уж я останусь в одиночестве, мэм, — сказал Мэтт и рассмеялся.

А миссис Кэмпбелл вернулась к чтению.

— Странно, что дом вызывает у вас такие чувства, — задумчиво проговорила Джейн. — Но я вас очень хорошо понимаю. Я родилась и выросла в крошечной деревушке — о, она вовсе не так далеко, как Бейли-Крейг, но все же она расположена в довольно-таки уединенном месте, и там неделями можно не встретить на улице незнакомого человека, особенно зимой. Я искренне привязана к дому, к своим родным местам — каждый нормальный человек любит город или деревню, в которой родился, — и все же сейчас, возвращаясь домой, я чувствую некую неудовлетворенность. Мне не хватает вещей, к которым я привыкла в Лондоне, — книг, музыки, содержательных бесед, даже новых лиц, поскольку в деревне все знакомые.

— Да, вы действительно все понимаете, мисс Фэрфакс! — воскликнул Мэтт. — Более того, вы ухватили главное!

— Но что же делать? Ведь, наверное, это неправильно? Похоже на предательство?

— Все не так. Не может быть так. Ведь наша любовь осталась там, где наш дом…

— Но почему мы это чувствуем? Наши предки были вполне удовлетворены, оставаясь на одном месте. Они строили дома и обрабатывали землю.