Женщина нашего времени - Рози Томас (1993)

Снизу, из ее спальни открывался такой же вид, но только под более прямым углом. Там была ванная комната, облицованная черными и белыми плитками с огромной старомодной ванной, похожей на ту, что была у Робина.

Харриет с удовлетворением вздохнула. Иногда она вспоминала последовательность событий, которая принесла ей все это с неопровержимой логикой, а иногда, как сейчас, казалось, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой, как будто она выиграла в лотерею или скоро проснется сидящей в оцепенении в арендуемой квартире под холмом с бизнес-планом перед собой и голодными кошками, мяукающими возле ее ног.

Харриет остановилась, наслаждаясь моментом. Она сознавала, что из-за своей занятости она никогда не находила времени помечтать о том, что будет.

«Я здесь, — говорила она себе, — это то, во что я верила». И, как всегда, она слышала ответ: «За счет кого…»

«Возможно, — думала она, — наилучшим выходом было бы вообще не думать об этом, двигаясь вперед тем путем, который она себе выбрала».

Она прошла через двойные двери в гостиную, неся тяжелую сумку, как щит, села и разложила работу на подушках рядом с собой. Сейчас она будет работать, а если позже захочется есть, то она что-нибудь себе приготовит. Она, конечно, сможет вновь испытать то же удовольствие, которое у нее возникло, когда она вошла в свою прекрасную квартиру.

Харриет работала в течение двух часов, забыв обо всем. Была половина десятого, по ее расчетам, когда она закрыла последнюю папку и собиралась идти в кухню, сделать себе бутерброд, а потом посмотреть по телевизору десятичасовые новости.

Однако в самом низу стопки лежала еще одна папка, синяя, без наклейки наверху. Харриет резко открыла папку и увидела аккуратную подборку газетных вырезок. Сейчас она вспомнила, что Сара что-то искала в подшивке вырезок. Она положила эту папку на стол Харриет вместо того, чтобы поставить ее на свое место в шкафу, и Харриет прихватила ее вместе с остальной работой.

Здесь была история и, хотя она знала каждый листок в этой папке, она все еще переворачивала их, и ее глаза пробегали по столбцам и строчкам газетной бумаги с вставленными в них окнами полупрозрачных фотографий. Ее собственное лицо со слишком широкой улыбкой, растрескавшаяся доска от ящика и слепые глаза дома Саймона. Это был небольшой кусок прошлого, все восемнадцатимесячной давности, когда пирамиды «Мейзу» появились в каждом магазине и когда Саймона отвезли в больницу.

Харриет позвонила Кэт из телефонной будки в двух кварталах от дома Саймона. Ее голос был резок от волнения.

— Пожалуйста, приезжай. Он болен, он в замешательстве, и он не хочет видеть ни доктора, ни кого бы то ни было другого, кто мог бы помочь ему, кроме тебя. Он думает, что люди шпионят за ним.

— Какие люди?

— Приезжали несколько репортеров. По поводу игры.

— О, Харриет, — прошептала Кэт, — что ты наделала.

Кэт приехала на машине Кена, которая казалась слишком большой для нее. Харриет наблюдала за ней через узкую щель между занавесками. Она видела, как ее мать вышла из большой машины, немного онемевшая от долгого сидения за рулем, и посмотрела вверх и вниз по старой улице. Здесь не было видимой связи со светловолосой девочкой, велосипед которой налетел на фонарный столб. Харриет побежала открывать дверь. Она должна сдержать страстное желание с облегчением броситься в объятия матери.

— Спасибо, что ты приехала, — прошептала она по-детски. — Я не знаю, что мне делать.

Лицо Кэт было мрачным.

— Где он?

Харриет повела ее в кухню.

Саймон все еще сидел на своем стуле. Серый свет проникал через завешенные газетами окна. Огонь в старой кухонной плите был похож на красный лепесток на куче серой золы. Кэт даже не заметила беспорядка в комнате. Она пересекла кухню, подошла к Саймону, легко положила свою руку на его плечо.

— Саймон. Это Кэт. — И когда ответа не последовало, повторила: — Это Кэт. Посмотри на меня, Саймон.