Женщина нашего времени - Рози Томас (1993)

Харриет пожала руку, принимая благодарность директрисы за заботу о Линде и ее приглашение на чашку кофе. Харриет выслушала в подробном изложении рассказ миссис Харпер о тех тревогах и волнениях, которые были вызваны побегом. Харриет и Линда узнали, что мисс Пейдж находится на пути в школу и будет здесь с минуты на минуту, что мистеру Дженсену сообщили и что миссис… Дженсен, видимо, позвонит из Калифорнии сегодня вечером. Они и будут между собой решать, что лучше всего для Линды.

— Потому что мы все на твоей стороне, дорогая. Мы только хотим, чтобы ты была счастлива и тебе было удобно, Линда. Но ты должна помочь нам, понимаешь?

Линда кивнула. Казалось, что сказать больше нечего.

Кофе и Вероника Пейдж прибыли вместе. И снова были рукопожатия, благодарности и последующие разъяснения Линде, что все будет хорошо. Три женщины пили кофе, а Линда изучала верх книжного шкафа.

Наконец, поставив пустую чашку на поднос, наклонившись и изучив грязные белые носки Линды, миссис Харпер сказала:

— Я думаю, что сейчас ты, Линда, могла бы вернуться в свою спальню переодеться, а затем, я думаю, тебе следует включиться в утренние занятия.

— Пожалуйста, можно будет Харриет пойти со мной? Тогда я смогу показать ей свою спальню.

— Мне бы хотелось посмотреть, — быстро сказала Харриет.

— Пожалуйста.

Закрыв за собой дверь, Харриет почувствовала себя точно так же, как и тогда, когда покидала гостиную Аннунзиаты Лендуит в канун Нового Года. Ей хотелось побежать по коридору и скатиться вниз по перилам.

— Вы поняли? — требовательно спросила Линда.

— Я подумала, что миссис Харпер выглядит доброй и разумной, — однако на сей раз Линда не вырвала своей руки. Они поднимались по лестницам, ступеньки которых становились все более узкими и крутыми, на самый верх дома. Через открытые двери Харриет видела ряды аккуратных кроватей и умывальников. Линда распахнула одну из дверей, и они вошли в расположенную в мансарде комнату с кремовыми стенами, шестью железными кроватями, выкрашенными в такой же цвет, и шестью тумбочками. На кроватях лежали игрушечные медведи, а на окнах висели кремово-розовые занавески.

— Вот так. Разве это не отвратительно? — Линда рывком раскрыла шкаф и вынула чистую, сложенную одежду.

— Здесь очень уютно, — Харриет посмотрела на другие пять кроватей, интересуясь их хозяевами. — Сколько денег ты заняла из противной сумочки Арабеллы Мейкпис?

Линда засмеялась.

— У вас великолепная память. Десять фунтов.

— Действительно, у меня есть некоторые способности, держи.

Харриет дала ей деньги. Линда рывком открыла другую тумбочку, достала маленькую кожаную сумочку и запихнула в нее деньги.

— Скорее всего, она никогда и не заметит. Спасибо, Харриет.

Пока Линда раздевалась, Харриет обошла комнату. На тумбочке Линды, как и на других, стояли семейные фотографии. Харриет взяла одну и стала рассматривать. Она увидела большую, красивую голову Каспара и яркую, светловолосую Клэр. Они выглядели так, как будто отправлялись на какую-нибудь голливудскую вечеринку. На Клэр было платье из светлого, блестящего материала с широким и глубоким вырезом. На заднем плане фотографии стоял лимузин, и, казалось, что фотография сделана с использованием лампы-вспышки.

Харриет поставила фотографию на место. Она не стала смотреть на фотографии других девочек, но она могла представить себе картинки «Пони-клуба», сентиментальных мам, собак, пап в военной форме или без нее и братьев на пикнике по случаю Четвертого июня[4]. Она остро почувствовала, что Линда чужая среди этих людей, и сочувствие пересилило решение быть разумной. Она резко повернулась и сказала:

— Ты, наверное, думаешь, что я тебя предала?

Линда пожала плечами.

Харриет продолжала: