Женщина нашего времени - Рози Томас (1993)

— Иду, иду, — закричала Харриет, — я иду на кухню, чтобы найти Чарли.

Она пересекла комнату, прошла в прихожую, а затем, спустившись на две ступеньки вниз, вошла в кухню. В этой комнате были большие французские окна, которые открывались в солнечный внутренний садик, где Джейн выращивала в горшках зелень и английскую землянику.

Сегодня обеденный стол был сдвинут прямо к дверям, и на нем стояли корзины с длинными батонами, коричневые фаянсовые блюда с соусами из авокадо, баклажанов и чесночным паштетом, а также матовые пивные стаканы с пучками сельдерея. Тут же лежали печеные пироги, уже наполовину съеденные, разбросанные пятнышками крошки пирожных и еще не тронутый сыр бри. На дальней горелке газовой плиты стояла большая кастрюля с горячим супом, видимо, с морковью и кориандром. Раньше Харриет помогала Джейн готовиться к вечеринкам.

Вдоль одной из стен, отделанной кафелем, плотно стояли бутылки разного цвета и формы вперемешку со стаканами, тарелками и большими банками с пивом. Чарли Тимбелл наклонился над столом с полным стаканом болгарского каберне в руке. Он что-то очень эмоционально говорил нервной на вид девушке в вышитой блузке. Они были прижаты к своему месту другими группами болтающих и смеющихся людей. Девушка, похоже, была в нерешительности, находясь в таком положении тет-а-тет.

Чарли был почти такого же роста, что и Харриет, но благодаря своим широким плечам и коренастой фигуре казался гораздо крупнее. Под буйным темпераментом скрывался практичный финансовый журналист.

Харриет услышала, как он крикнул: «Тоталитаризм!»

Девушка возле него поежилась.

Харриет подошла к ним и тронула его за локоть.

— Чарли.

Он замолчал посередине фразы.

— Привет, дорогая, — он шумно поцеловал ее и потом заглянул за ее плечо.

Харриет догадалась, что он ищет Лео. В следующее мгновенье Чарли вспомнил, что Лео тут не будет. Он густо покраснел.

— Все в порядке, — мягко сказала Харриет. — Я тоже забываю и оглядываюсь, чтобы задать ему вопрос. Сила привычки, что поделаешь.

Она повернулась к девушке в вышитой блузке, собираясь представиться, но девушка уже отходила, пятясь назад.

— Что я, собственно, сказал? — требовательно спросил Чарли, когда она скрылась. — Или это ты?

— Это ты. Когда она в последний раз могла сказать что-нибудь?

— Я дал ей кучу возможностей. Она просто ими не воспользовалась.

Харриет положила свою руку на руку Чарли.

— Чарли, я хочу спросить тебя кое о чем. Можем мы пойти с тобой куда-нибудь, где потише, чем здесь?

Он встревоженно посмотрел:

— О тебе и Лео? Это не моя область, все эти дела. Спроси Дженни.

Его нежелание было позой, и Харриет понимала это, однако она знала также, что обычно эта поза раскрывает больше, чем хотелось бы самому позеру. Чарли мог всю ночь напролет говорить о денежной массе, перспективах «Арсенала» или призе Букера, но он не любил говорить о том, что он чувствовал или чего боялся, как будто при этом он становился уязвимым, а это он считал недопустимым для мужчины. Харриет помнила, что сказала Дженни. По крайней мере, у Дженни были она и Джейн, с которыми она всегда могла поговорить. Чарли, наверное, было труднее.

— Деловой совет, — сказала Харриет осторожно.

— В таком случае, — подмигнул он ей, — пойдем наверх.

Они забрались на самый верх лестницы и смотрели на головы собравшихся внизу. Мужчина в блузе все еще дежурил у двери. Харриет сделала первый большой глоток вина.

— Как ты, Чарли?

— У меня все в порядке. Какой совет ты хочешь получить?

Конечно, он уводил ее в сторону от своих проблем. Как тогда сказала Дженни: «Нам было не очень легко жить вместе». — Харриет подумала о Лео, а потом о скрытой силе женской дружбы.

— Ты уверена в том, что тебе действительно не нужен адвокат? — подсказал ей Чарли.

Харриет улыбнулась:

— У меня есть адвокат.