Женщина нашего времени - Рози Томас (1993)

Она общалась со всеми, кто мог бы упомянуть «Головоломку»: с журналистами со своими изданиями, диск-жокеями с их программами, редакторами, их помощниками, помощниками помощников, и так, вплоть до школьников выпускных классов, подрабатывающих завариванием чая. Она беседовала с любым, если существовал хоть малейший шанс, что этот человек может помочь ей получить известность.

Она могла покупать рекламную площадь и тратила на это так много денег, как только могла, но было значительно труднее получить беглое упоминание между делом, среди новостей, совершенно независимо, если не считать ее усилий по обеспечению этого. Просматривая заявки, Харриет начала понимать то, о чем раньше только догадывалась.

Только выработав правильную политику рекламы, она сможет создать настоящую известность «Головоломке». Это было трудно еще и потому, что она могла определить эту известность не иначе, как колебания эфира, которые должны окутывать людей в магазинах, заставляя покупать игру.

Шел апрель, а «Головоломка» должна быть запущена в августе. Сейчас требовалась предварительная реклама, шорох в воздухе, который мог бы стимулировать закупщиков, просто привлечь их внимание. Без этого «Головоломка» утонет в массе других рождественских игр. Харриет нахмурилась и потянула к себе телефон. Ее ухо заболело от прижатой телефонной трубки. Она набрала один номер из своего списка и назвала имя.

— Синди слушает.

Харриет разговаривала с Синди и раньше. Она работала исследователем в коммерческой радиокомпании на севере Англии.

— Привет, Синди, как дела? — улыбка в голосе должна быть обязательно. — Это Харриет Пикок. Вы помните? Я разговаривала с вами по поводу «Головоломки».

— Да, конечно, привет, — звук призрачной дружбы. — Я говорила Джону, и он заинтересовался.

Джон был составителем и ведущим периодических музыкальных и разговорных программ. Харриет пыталась уговорить Синди, чтобы та убедила Джона сыграть в «Головоломку» в своей программе, пригласив, возможно, некоторых местных знаменитостей, медсестер из больницы или победителей телевикторины. Кого угодно, для того чтобы делать что угодно, но только с «Головоломкой».

— Очень хорошо. Когда он сможет заняться этим?

— Это надо делать вовремя. Джон считает, что пока еще рановато.

Харриет тоже начинала понимать, что нет разницы между слишком рано, слишком поздно, а также не вовремя. Слушая, она машинально рисовала рожицу в своем блокноте, а потом резко начертила стрелу, пронзающую голову.

— Он считает, что было бы лучше сделать это в районе дня выпуска. Вы знаете, когда игра действительно будет в магазинах? Какого числа?

— В августе. Я пришлю вам еще одну подборку для печати. Там много интересного, Синди. Пресса — это то же, что и радио. Дайте это на радио, и вы будете первыми, от кого это услышат. Я знаю, что Джон любит быть первым.

Это был деликатный намек на то, что, если он почему-либо потерпит неудачу, то это произойдет по вине Синди.

— Да, конечно, я понимаю. Послушайте, пришлите сюда игру, хорошо? Мы разберемся в ней и составим программу в ближайшее время.

— Это будет чудесно. Я приеду к вам. — Она признавала пока свое поражение.

— Да, кстати, Харриет, тут есть один момент, о котором я хочу спросить, и я уверена, что Джон спросит о том же.

— Что такое, Синди?

— Ну, это просто. Существует ли история игры? Это великая игра, верно, но мне бы хотелось знать что-нибудь еще о ней. Где она вам пришла в голову? Как вы ее изобрели? Пришла ли вам эта идея в ванной, где вы воскликнули: «Эврика!»?