– Лучше извиняйся перед ней побыстрее. Иначе придется искать другую девушку, чтобы вести ее в Кардейл.

Элис ужасно хотелось всадить кулак в ухмылявшееся лицо констебля.

– Все может быть, – жизнерадостно отозвался Саймон. И тут же спросил: – Вы и Кардейл обычно патрулируете, старший констебль?

– Обычно – нет. – Тот пожал плечами. – Но иногда я пугаю здешних похотливых козликов. Мы не потерпим незаконных детишек в деревне.

«Возможно, просто хотел понаблюдать, как ласкают друг друга парочки, грязный сукин сын», – сказал себе Саймон и пробормотал:

– Что ж, учитывая настроение моей девушки… Сегодня на это нет никаких шансов. Так что мы пожелаем вам доброго вечера, старший констебль. И вам, констебль Фрайман.

Типпетт с усмешкой кивнул:

– Удачи тебе, Шарп, в следующий раз. – Он развернулся и пошел прочь. Фрайман последовал за ним.

Ни Саймон, ни Элис не произнесли ни слова, пока не удостоверились, что эти двое убрались. Только тогда она выдохнула с облегчением, а Саймон тихо выругался. После чего они обменялись выразительными взглядами – оба знали, что были близки к провалу. Или же к тому, чтобы заняться любовью. Ведь Типпетт едва не поймал их на этом. Но Саймон отверг ее и тем самым уберег от позора.

В груди Элис снова разгорелся гнев.

– Я иду домой! – бросила она. – Иду одна!

– Но ночь безлунная…

– Я родилась в Тревине и, возможно, умру здесь. Я знаю тут каждый камешек и каждое дерево. Даже в темноте.

– Я не…

– Не тебе решать, – перебила Элис. – Но не волнуйся, я все еще собираюсь на время стать твоей женой. – С этими словами она сбежала с холма и быстро зашагала к дому.

Стоя с рюкзаком на спине у большого дуба на окраине деревни, Саймон подумал: «Элис не захочет встретиться со мной этой ночью». Ведь накануне они расстались… Черт, он не мог сказать, как именно они расстались. Рассерженные? Раздосадованные? Возбужденные? Ему пришлось идти в дом холостяков самым дальним маршрутом – вернее, он почти бежал, чтобы избавиться от влечения к ней. А когда он рухнул на постель, то все еще чувствовал возбуждение – его «хрен» и не думал успокаиваться.

Когда в одном помещении спят много мужчин, об уединении не приходится мечтать. Так что пришлось засыпать, не получив удовлетворения. Ох, нелегкая ночь!.. Но после встречи с Элис почти все его ночи были нелегкими.

Саймон взглянул на карманные часы в дешевой оправе, которыми пользовался на заданиях. Да уж, не «вашерон константин», подаренные братом, когда он вышел в отставку.

Было почти девять. Если Элис опоздает, они не смогут вовремя добраться до Сент-Урсулы, чтобы сесть на ночной поезд. И чем дольше он ждет здесь, тем больше вероятность, что кто-то его заметит. Он уже объяснил управляющим, что едет к умирающему отцу. Им это не понравилось, но он вышел из конторы до того, как они принялись угрожать.

И если его увидят на окраине деревни, то посчитают это подозрительным – ведь предполагалось, что он уже едет в Шеффилд!

Он не видел Элис весь день. О боже, он все испортил, снова поцеловав ее. Или не занявшись с ней любовью, как она хотела… Как они оба хотели.

Стиснув зубы, он начал расхаживать туда и обратно, но тут же, одумавшись, остановился. Уж лучше оставаться на месте – меньше риск, что его заметят. Ужасно хотелось найти Элис, где бы она ни находилась, и зацеловать до умопомрачения, ощутить, как она растает в его объятиях… Хотя он подозревал, что она слишком гордая, чтобы таять. Но это была бы сладострастная битва, в которой никто не хотел бы сдаваться.

«Довольно, идиот», – мысленно одернул себя Саймон. И действительно, он сейчас не должен был отвлекаться ни на секунду, пусть даже голова была полна эротических образов.

Рядом хрустнула ветка, и он, вздрогнув, отошел в тень дерева. Внезапно из темноты появился стройный силуэт.

– Элис, сюда!

Она была в шерстяном плаще и с маленьким мешочком в руке.