Вечерняя звезда - Ларри Макмертри (1995)

— Ты не мог бы увести отсюда своего питт-бультерьера? — сказал Томми Уилбуру как-то вечером. — Все эти взгляды начинают меня раздражать.

— Ну так почему бы тебе самому не сказать ему пару слов об этом? — ответил Уилбур.

— Потому что после этого будет только хуже, — заметил Томми. — Он только с тобой считается, со своим Великим Драконом Юга.

Уилбур улыбнулся своей полудовольной улыбкой:

— Мне это нравится — Великий Дракон Юга. Может статься, после тюрьмы я вступлю в Клан. Могу поспорить, что я довольно быстро поднимусь в Клане.

— Я и не сомневаюсь. Но для начала попроси своего ученика держать свои взгляды при себе.

— А почему бы тебе не сказать ему, что ты не имел в виду ничего плохого, когда сказал, что китаезы ловчее нас? — предложил Уилбур. — Скажи, что ты просто хотел его подзадорить. Может быть, он тебе поверит.

— Они ловчее нас, — настаивал на своем Томми.

— Я рад, что ты готов умереть за свои убеждения, — сказал Уилбур, позевывая.

В последующие несколько дней Томми решил начать контратаку, по крайней мере, чтобы что-то предпринять в отношении этих взглядов Микки. Вместо того чтобы отводить от него глаза, он начинал пялиться на Микки даже прежде, чем тот начинал глазеть на Томми. Когда их взгляды встретились, Томми стал смотреть ему прямо в глаза, пока, наконец, Микки не отвел взгляда и не ушел.

После этого Томми стало немного легче, хотя он понимал, что Микки по-прежнему ненавидит его. Микки стал проводить с Уилбуром меньше времени. Он больше не рассказывал о своих планах вступить в Армию Арийцев. Томми знал, что Микки все еще оставался для него угрозой, но, по крайней мере, теперь это была угроза замедленного действия. Когда вокруг были люди, Томми понимал, что лучше не спускать с Микки глаз и держаться позади него. Когда Микки был впереди, Томми был уверен, что сумеет предотвратить какой-нибудь его маневр, если тот вдруг решит атаковать. Он даже стал готовиться к этому: занялся гимнастикой. В старших классах он какое-то время ходил в секцию боевых искусств, но это ему разонравилось, прежде чем дело дошло до черного пояса. Но, по крайней мере, до желтого он поднялся. У себя в камере он стал повторять приемы дзюдо.

Уилбур никаких упражнений не делал. Стоило ему хотя бы два раза подряд бросить баскетбольный мяч, как у него сбивалось дыхание. Пока Томми делал упражнения, Уилбур наблюдал за ним с койки с выражением скуки на лице.

— Эти штучки — для желтопузых. Когда придет Большой Микки, это тебе не поможет, — заявил он.

— Это ты так думаешь, — сказал Томми, — а меня они, может быть, спасут. Даже если твой жирдяй ученик умеет ставить верши, это не означает, что он может просто так подойти и придушить меня.

— Ты слишком полагаешься на математические выкладки, задница, — сказал Уилбур.

Томми продолжал тренироваться. На какое-то время он смирился с тюрьмой и ему здесь даже нравилось. Это было место, где можно было уйти в себя, стать невидимкой и думать только о своем. Чтобы принимать все неудобства и тюремный режим, требовалась самодисциплина, но и это ему нравилось.

Но вот тюремное общество начинало раздражать его. Ему надоело то, что необходимо было разделять компанию поганых уродов вроде Уилбура или опасных троглодитов вроде Микки Клебэрна, — и кстати, Микки не был единственным троглодитом в тюрьме.