Вечерняя звезда - Ларри Макмертри (1995)

Зная абсолютную преданность Рози Данлоп своей хозяйке, Пэтси решила, что коль уж выведывать у нее что-нибудь о новом любовнике Авроры — если он и в самом деле был ее любовником, — лучше приступать к этому осторожно. С Джерри Брукнером ее познакомили на ужине, который Аврора накануне давала в его честь. Аврора вся сияла — она снова выглядела так, словно ей было всего пятьдесят пять, — и едва ее представили Джерри, Пэтси поняла, в чем тут дело. Это был серьезно привлекательный мужчина. Термин «серьезно привлекательный» она вывезла из Лос-Анджелеса. В этом определении содержался намек на то, что серьезно привлекательные мужчины к женщинам редко относились серьезно. Верного спутника на долгие годы из таких не получается. Правда, Пэтси уже и не думала, что может себе позволить тратить время на поиски долгосрочной верности. Можно было не найти ничего такого до самой смерти, а если и найдешь, то наверняка за серьезную привлекательность нужно будет немало заплатить.

Вечер и ужин прошли весело, и стол был великолепен. Бедный старенький генерал Скотт крепко уснул в разгар ужина, но это никому не помешало веселиться на всю катушку, и менее всех самой Авроре. Большую часть своей взрослой жизни Пэтси прожила с подозрением, что рано или поздно, если только ей крупно не повезет, у них с Авророй будет скандал из-за какого-нибудь мужчины. Совершенно очевидно, Аврора лучше умела находить мужчин, нежели она, и было вполне вероятно, что именно она вскоре и найдет такого мужчину, который станет нужен им обеим. Аврора, в сущности, была великолепна в добывании мужчин. Она с боем прорывалась сквозь целые полчища мужчин, при этом не выпуская из цепких рук кого-нибудь вроде генерала Скотта или отца Эммы, Редьярда, даже ради того, чтобы, как она однажды сама призналась, иметь у себя в доме хоть какое-то постоянное присутствие мужского пола.

— Это немногое, что можно сказать в пользу брака, — однажды заметила Аврора. — Брак обеспечивает продолжительное присутствие мужчины в доме, если это присутствие кому-то нравится, ну, вот как мне, например.

Это признание она сделала Эмме и Пэтси в один из дождливых хьюстонских дней много лет назад. Эмма только что вышла за Флэпа, а Пэтси собиралась выйти за Джима. Они обсуждали свадебные платья, но и ей самой, и Эмме было ужасно интересно узнать побольше об Авроре и ее приятелях — неужели она спала с ними всеми? Или, может быть, не спала ни с одним? В общем, им удалось как-то свести разговор к беспокоящим их вопросам, обсуждавшимся практически безостановочно, как только они собирались все вместе и размышляли о взрослой жизни — браке, ухажерах, адюльтере, — и было ли это последнее таким уж неизбежным и всесокрушающим, по крайней мере, в смысле морали?

— Нам ведь, в сущности, нужно знать вот что: неужели придется бросаться под поезд, если когда-нибудь я пересплю с кем-нибудь, кроме Флэпа, или если Пэтси доведется переспать с кем-нибудь, кроме Джима? — робко спросила Эмма.

Аврора бросила на них долгий, ехидный взгляд, в котором на мгновение промелькнул вызов. Но если это и был вызов, он быстро уступил место стандартному, раздражавшему их Аврориному взгляду свысока.

— Вам обеим лучше пойти поторговать герлскаутскими пряниками, — сказала она. — Вместо этого вы расселись у меня на кухне и пытаетесь выяснить, насколько я распущена.

— Ну, правильно, а почему нам нельзя этого знать? — спросила Эмма.

— Только те, с кем я бываю распущенной, знают, насколько я распущенная, — отшутилась Аврора.

— Могу поспорить, что вы — ужасно распущенная, — сказала Пэтси, которую раздражал командный тон этой женщины.