В ловушке любви - Франсуаза Саган (1994)

И тогда во мне вдруг что-то оборвалось, разбив ощущение неестественности происходившего. Я бросилась к себе в комнату, заперла дверь на ключ, натянула первые попавшиеся брюки, какой-то свитер. Я одевалась так быстро, что слышала как лязгают зубы и стучит сердце. Не тратя времени попусту, я надела босоножки, не выбирая, только убедившись, что они составляют пару. Затем я открыла дверь и бросилась в гостиную, где ждал Юлиус А. Крам. Должно быть, я управилась меньше чем за полторы минуты. Я вспотела и лишь остатки чувства собственного достоинства помешали мне броситься к шоферу, схватить его за руку и прокричать, чтобы он скорее увез меня как можно дальше. Как бы там ни было, я бочком проскользнула по коридору, причем Юлиус по-прежнему находился между мной и Аланом. И прежде чем он закрыл за нами дверь, я увидела Алана, стоявшего против света с опущенными руками и безмолвно отверзтым ртом. В этот миг он и впрямь был похож на сумасшедшего.

У Юлиуса был старый «даймлер», длинный и массивный, как грузовик, и тут я вдруг вспомнила, что все предыдущие дни я видела этот автомобиль у своего дома.

4

Если верить солнцу, мы ехали на восток. Но я уже не верила даже светилам. Затерявшись в этом огромном автомобиле, как в пустыне, я глупо пыталась определить, где запад и восток, север и юг. Куда там! Я затерялась даже в своем собственном маленьком сердце. А по капоту машины бежали расплывчатые тени, и мы катились по одной из тех безликих автострад, дома вдоль которых столь же безлики и похожи друг на друга, как рекламные щиты. Но вот мы проехали Монтла-Жоли и достигли цели, остановившись у пригородного дома, сильно смахивавшего на крепость. Юлиус молчал. Он даже не взял меня за руку. Да что говорить, ведь это был человек без жестов. Он садился в автомобиль, выходил из него, закуривал сигарету, надевал пальто — и все это без всякого изящества, но и не неуклюже. Никак. А я, которую так очаровывали жесты людей, их манера двигаться или не двигаться, не могла избавиться от ощущения, что сижу рядом с манекеном. Всю дорогу я дрожала. Сначала — от страха, что Алан догонит нас, настигнет на каком-нибудь светофоре, вспрыгнув на капот машины, или сообщит в полицию и судьба в фуражке и со свистком не остановит мое бегство к свободе, пусть призрачной, но свободе. А потом, когда машина выехала на автостраду и набрала скорость, я поняла, что уже никто не помешает нам, и дрожала теперь уже от одиночества.