Босиком - Элин Хильдебранд (2008)

В моем мозге сидит паук, подумала Вики. Бренда говорила шепотом, но ее голос раздавался в голове Вики, словно ее сестра стояла у громкоговорителя. Замолчи!

— Не имею ни малейшего представления, — ответил Тед.

Таблетки помогли, по крайней мере настолько, что Вики смогла прожить несколько следующих дней. Доктор Олкот прописал ей только двадцать таблеток перкосета, и Вики выяснила, что если принимать по две таблетки три раза в день, то боль превращалась из невыносимой в просто мучительную. Ее левый глаз наконец открылся, но веко обвисло, словно Вики недавно подралась. Оба ее зрачка были огромными, как крышки люков, и Вики почти все время ходила в солнцезащитных очках. Она не хотела, чтобы Бренда или Тед знали, что у нее было ощущение, словно ее шею стягивала веревка. Она не хотела, чтобы они знали, что у нее такое ощущение, словно кто-то пытается вытащить ее мозг через глазницы. Она не хотела, чтобы они знали о руке, которая выжимает воду из губки ее мозга, или о пауке. Вики ни за что не собиралась возвращаться в больницу и соглашаться на магнитный резонанс, потому что она просто не в состоянии будет вынести новость о том, что метастазы пошли в мозг.

И поэтому Вики терпела. Осталась одна неделя. Тед пытался все успеть; он хотел каждую свободную минуту проводить на воздухе. Он играл в теннис, пока Джош смотрел за детьми, он водил Вики, Бренду и Мелани на ленч в «Вовинет», где Вики была занята только тем, что пыталась не уронить голову на стол. Тед хотел каждый вечер после ужина выбираться в город, гулять у доков и любоваться яхтами. И однажды, приняв совершенно импульсивное решение, он записал себя и Блейна на однодневный рейс с рыбалкой, несмотря на то что капитан с сомнением посмотрел на Блейна и сказал Теду, что ему придется найти для ребенка спасательный жилет. Уже через несколько секунд Тед купил Блейну жилет за шестьдесят долларов.

И если раньше Вики начала бы протестовать («Он слишком маленький, это небезопасно, это расточительство, Тед»), то сегодня она молчала. Тед не спрашивал у нее, как она себя чувствует, потому что не хотел слышать ответ. От лета оставалось семь дней; конечно же, Вики могла потерпеть, могла притвориться и сыграть, пока они не приедут домой.

Вики позвонила доктору Олкоту, Марку, сама, чтобы попросить еще таблеток.

— Головные боли до сих пор продолжаются? — спросил он.

— Уже не такие сильные, как раньше, — соврала она. — Но мы так заняты и столько всего происходит, что…

— Перкосет — это наркотик, — сказал доктор Олкот. — Лишь для острой боли.

— У меня и есть острая боль, — сказала Вики. — Я и есть тот человек, которому нужен наркотик, честно.

— Я вам верю, — произнес доктор Олкот. — Поэтому я и хочу, чтобы вы приехали.

— Я не приеду, — ответила Вики.

— Здесь нечего бояться, — сказал доктор Олкот.

О нет, здесь было чего бояться.

— Я могу принять что-нибудь другое?

Доктор Олкот вздохнул. Вики почувствовала себя Блейном. Можно мы заведем хомячка, когда мне будет шесть? Скейтборд? Жвачку?

— Я что-нибудь вам выпишу.

Позже, находясь в полном отчаянии, Вики позвонила в больницу.

— Да, — сказала фармацевт, и ее голос показался Вики голосом архангела Гавриила, сообщающего Деве Марии о скором рождении Христа, — звонил доктор Олкот и заказал для вас дарвоцет и шестьсот миллиграммов мортина.

— Дарвоцет — это наркотик? — спросила Вики.

— Нет, мэм, нет.

— Но это болеутоляющее?

— Да, конечно, и для большего эффекта его нужно принимать с мортином.

Для большего эффекта. Вики успокоилась.

Тед загорелся идеей еще одного пикника. Он хотел снова воспользоваться своими удочками и поесть лобстеров. В этот раз Вики могла все организовать, не так ли?

— Так, — тихо сказала Вики.

Днем, когда Джош привел мальчишек, Тед похлопал его по спине и сказал: