Босиком - Элин Хильдебранд (2008)

В этот момент зазвонил телефон. Он висел в кухне на стене; это был белый телефон с дисковым набором номера. Его звонок был механическим: молоток, ударяющий по колокольчику. От этого звука у Бренды перехватило дыхание. Страх закрался в ее грудь. Брайан Делани, эсквайр, оставил уже два казавшихся срочными сообщения у нее на сотовом. «Позвоните мне, пожалуйста. Черт возьми, Бренда, перезвоните мне». Но Бренда не хотела — более того, не могла себе позволить — ему перезвонить. Каждый телефонный звонок обходился ей в сто долларов. Если у Брайана были хорошие новости и специалисты по реставрации произведений искусства из «Чемпиона» признали, что ущерб картине нанесен не был, а кафедра английского языка решила снять все обвинения, он мог изложить все это в сообщении. А если у Брайана были плохие новости, то Бренда не хотела их слышать. Каждый раз, когда у нее звонил сотовый, она молила Бога, чтобы это был Уолш. Она боялась, что это звонил ее адвокат, чтобы рассказать ей очередные плохие новости. Но телефон, зазвонивший в коттедже, застал ее врасплох. Бренда знала номер телефона дома одиннадцать по Шелл-стрит еще с тех пор, когда была маленькой девочкой, но ни Уолшу, ни Брайану Делани, эсквайру, она этот номер не давала. Что означало, что это, должно быть, звонила мама.

— Алло, — сказала Бренда.

— Моя жена там? — спросил мужчина. Он казался еще более разозленным, чем Бренда.

И как люди живут без определителя номера?

— Тед? — спросила Бренда.

— Я спрашиваю, моя жена там? Она оставила в записке этот номер. В записке! «Уехала на лето». Что за чертовщина?

— Вы имеете в виду Мелани? — догадалась Бренда. Она была поражена, что Мелани ограничилась одной запиской.

— Да, Мелани!

— Она здесь, — ответила Бренда. — Но она не может подойти.

— Что это значит?

— Я не могу объяснить подробнее, но она… она не может… не может подойти.

— Позовите ее к телефону, — потребовал мужчина.

— Нет, — сказала Бренда. Она взглянула на портфель и вновь почувствовала облегчение оттого, что он не оказался в хранилище утерянного багажа, а затем посмотрела на Портера, который добрался до второй половины ручки. У него во рту уже были синие чернила. — О Господи! — воскликнула Бренда. Когда она потянулась за ручкой, Портер пополз в сторону, и Бренда чуть не сорвала телефон со стены. Через несколько секунд Портер с ручкой был у двери в спальню Вики. — Прошу прощения, — сказала Бренда и повесила трубку.

Усаживая Блейна и Портера в двойную коляску, она подумала, почему нет Олимпийского турнира по детскому ползанию? Портер обязательно выиграл бы его. Затем Бренда подумала, что голос мужа Мелани звучал слишком настойчиво, учитывая то, что он ей изменял.

— Я голоден, — сказал Блейн. — Когда мы будем обедать?

— Хороший вопрос, — ответила Бренда. После завтрака в «Ау бон пейн» в Лагардиа она еще не ела. В доме не было ни крошки, а Вики могла проспать и до утра. Бренда взяла у Вики в кошельке сорок долларов — она их заслужила — и покатила коляску по ракушечнику в направлении магазина.