Босиком - Элин Хильдебранд (2008)

Да, Бренда об этом знала. Она видела, как он смотрел на нее, когда она была в халатике или в купальнике, но она не давала ему никаких надежд. Когда они общались, Бренда вела себя очень дружелюбно, но не более того. Она научилась держать Джоша на расстоянии. Меньше всего она хотела, чтобы кто-нибудь подумал… Но, как и всегда, ее добрые намерения на какое-то мгновение подвели ее. Она поцеловала его — и это был настоящий поцелуй, — и получилось, что она с ним флиртовала. У нее так много всего было на уме, так много тяжелых, обременительных дум, что мысль о том, что кто-то хотел ей помочь, хотя бы немного, заставила ее забыть о добрых намерениях. Она испортила практически все в своей жизни, но не хотела наломать дров еще и с Джошем.

— Это было нечестно с моей стороны, потому что я люблю другого, — сказала Бренда, — одного парня из Нью-Йорка. — Она подумала о чертовой салфетке, которую засунула в книгу; чернила на ней уже размазались. «Позвони Джону Уолшу!»

— О, — протянул Джош с подавленным видом. И у него были на то веские причины; а еще у него были веские причины покинуть дом номер одиннадцать по Шелл-стрит и никогда сюда больше не возвращаться, но Бренда надеялась, что он не уйдет. Она надеялась, что его держали здесь причины более серьезные, чем обида, которую он мог на нее затаить.

— Ты ведь все еще согласен поговорить с Вики, правда? — спросила Бренда. — Пожалуйста!

Джош пожал плечами. В его глазах были боль и мальчишеское разочарование.

— Конечно, — сказал он.

* * *

В спальне было мрачно, только приглушенный утренний свет пробивался сквозь щели в задернутых шторах. Вики качалась на кровати с двумя детьми на руках, но Бренда взяла Портера у нее из рук и сказала Блейну:

— Пойдем на улицу. Мы сегодня еще не играли в кости.

— Я хочу остаться с мамочкой, — заявил мальчик.

— На улицу, — сказала Бренда. — Немедленно.

— Мне в любом случае нужно поговорить с твоей мамой, — сказал Джош. — Я выйду через пару минут.

Это было настолько непривычно, что ни Вики, ни Блейн не протестовали. Блейн молча ушел, закрыв за собой дверь, и Вики откинулась на кровати. На ней были серые спортивные шорты и темно-синяя футболка. Вики была намного тоньше, чем когда Джош впервые увидел ее в аэропорту. У нее на голове была бандана, волос практически не было.

— Бренда сказала тебе, что я не хочу ехать в больницу?

— Собственно говоря, она ничего мне не говорила, — ответил Джош. — Кроме того, что она любит кого-то другого, а не меня.

После этих слов Вики издала какой-то звук, что-то среднее между смешком и икотой. Джош и сам был поражен своей прямотой. Но в Вики было что-то успокаивающее. Она была слишком молода, чтобы годиться ему в матери, хотя на прошлой неделе было несколько моментов, когда Джошу казалось, что она была его мамой, и он получал от этого удовольствие. Вики была кем-то вроде старшей сестры или очень крутой старшей подруги, которых у него никогда не было. Джош в шутку называл ее боссом, хотя не знал, почему в шутку; Вики и была его боссом. Но она не вела себя, как его босс, если не учитывать тот факт, что она постоянно просила его что-то сделать, а затем требовала полный отчет о том, чем они занимались с детьми, — о каждом их слове, о каждом вдохе и выдохе, — когда в час он приводил их домой. И все же Вики вела себя так, словно это он был боссом, он был главным, — и именно поэтому, полагал Джош, Бренда и попросила его поговорить с Вики. Она его послушает.

— Бренда любит кого-то по имени Джон Уолш, — сказала Вики. Она приподнялась на кровати, взяла с тумбочки бумажный носовой платок и высморкалась. — Одного из своих бывших нью-йоркских студентов. Не могу поверить, что она тебе в этом призналась.

— Не могу поверить, что я сказал тебе, что она мне в этом призналась, — ответил Джош. — Я думал, что меня отправили сюда, чтобы поговорить о чем-то другом.

— Так и есть, — сказала Вики и вздохнула. — Я не хочу ехать на химию.