Босиком - Элин Хильдебранд (2008)

За все это время Джон Уолш позвонил всего один раз, в самом начале, в тот день, когда потерялся, а потом нашелся Блейн. Мелани ответила на телефонный звонок и оставила записку, которую Бренда хранила в своем экземпляре «Невинного самозванца». Она не слышала голос Уолша уже двадцать один день; она уже двадцать один день не видела его лица. Он клялся в любви так пылко, так убедительно, что Бренда ждала непрерывного потока телефонных звонков, но звонили только ее мать и Брайан Делани; Бренда думала, что Джон будет добиваться ее, пока она не сдастся. Но нет — он позвонил лишь один раз, и на этом все. Все-таки он был типичным австралийцем! «Если я тебе понадоблюсь, — наверняка думал он, — ты знаешь, где меня найти». А может, он просто больше ее не любил. А может, он серьезно отнесся к ее словам и подумал, что из их отношений ничего хорошего не выйдет. Может, теперь, когда карьера Бренды была разрушена, а ее доброе имя запятнано, Уолш потерял к ней интерес. А может, он встретил кого-то другого. Не было смысла об этом рассуждать, но Бренда не могла не думать о том, как Уолш проводил это лето в городе. Может, он снова работал в строительной фирме? Сидел ли он на лесах, в шляпе и без рубахи, и ел сандвичи из металлического чемоданчика для завтраков? Что он делал по ночам? Сидел ли он долгими летними вечерами в читальном зале библиотеки, как надеялась Бренда, — или ходил по клубам, танцевал и спал с кем попало? Все девушки, которые учились в группе Бренды во втором семестре, были в него влюблены — даже Келли Мур, рыжеволосая актриса из мыльной оперы, даже Айви, лесбиянка, но особенно темнокожая Амрита. И в этом-то и заключалась проблема.

У Бренды было такое ощущение, словно она пыталась выкарабкаться из ловушки из гравия, но не могла оторвать ног от земли. Она не могла сконцентрироваться. Каждые пять-шесть минут, когда она смотрела в свой блокнот с отрывными страницами и видела бледно-голубые линии и пустое пространство между ними, Бренда говорила себе: «Соберись!» Но у нее в голове прокручивались другие фильмы. На одной из двух непрерывно крутившихся бобин Бренда и Уолш были вместе («Счастливая поездка»), а на другой Бренда и Уолш расставались («Крушение»).

Бренда отложила блокнот в сторону и откинулась на своем полотенце, подставив лицо солнцу. Она предпочла остановиться на первом фильме. «Счастливая поездка». Первая ночь, которую Бренда и Уолш провели вместе, началась весьма невинно. Бренда встретилась со своим лучшим другом и Единственной-Настоящей-Любовью Эриком ВанКоттом и его девушкой Ноэль в кафе «Кафе де Брассельз». Бренда ненавидела Ноэль — она ненавидела всех девушек Эрика, но Ноэль особенно, потому что, по мнению Эрика, Ноэль была из тех, «на которых женятся». Теперь Эрик произнес эти слова вслух, заставив Бренду взглянуть в глаза жестокой действительности, — Эрик, скорее всего, проведет свою жизнь с кем-то другим, не с Брендой, несмотря на долгие годы ее преданной любви, несмотря на богатое совместное прошлое, которое было у них за плечами. Бренда понимала, что должна забыть Эрика; любя его, она словно оставалась в своей каюте на тонущем «Титанике» и медленно погружалась в воду. Но, не общаясь с ним, Бренда испытывала ломку, как наркоман, не принявший дозу. А с некоторых пор видеться с Эриком означало видеться с Ноэль.

У Ноэль были мягкие желто-карие глаза, а волосы длинные и роскошные, как меховое манто. На ней был белый кашемировый свитер и маленькие серьги-жемчужинки в ушах. Они втроем сидели за столиком для двоих, и Бренда торчала сбоку, словно опухоль. Еще до того, как успели подать знаменитый жареный картофель, произошла странная вещь — Эрик и Ноэль начали ссориться. Ноэль какое-то время практически не ела, и Эрик почему-то из всех вечеров выбрал именно этот, чтобы обвинить ее в анорексии.

— Ты не заказала ни одного кусочка хлеба?

— Это мое дело, что я ем. Почему тебя это беспокоит?

— Почему меня это беспокоит? Ты спрашиваешь, почему меня это беспокоит?