Мужчина, которого она забыла - Роуэн Коулман (2016)

– Да, хотя я не понимаю, что тебя удивляет.

– Ну, у меня будет ребенок, меня исключили из универа, и вообще – у меня в жизни все сложно и невесело, а скоро станет еще хуже. Короче, я не из тех, на кого обычно западают парни – даже самые милые.

– А по-моему, нельзя судить о человеке по его жизненным обстоятельствам. Иногда люди нравятся тебе просто за то, что они собой представляют.

И тут я ни с того ни с сего ляпнула:

– Из тебя получился бы идеальный принц на белом коне. Не то чтобы я такого искала…

И вот тогда он меня поцеловал. Прошло еще какое-то время, и нам стало ясно, что так, как мы, в общественных местах не целуются. И мы, взявшись за руки, пошли к лифту, а когда я нажала кнопку, Зак опять поцеловал меня, прямо в фойе, и мне было все равно, что на нас смотрят. Так свободно и раскованно я себя не чувствовала с тех пор, как танцевала с мамой.

Лифт пришел слишком скоро. Зак пожелал мне спокойной ночи.

– Я танцовщица, – сказала я ему.

Он улыбнулся.

– Замечательно.

– Я не хочу, чтобы ты уходил. Поднимись ненадолго.

– Сомневаюсь.

– В чем?

– Сомневаюсь, что получится ненадолго.

– Тогда поднимись на всю ночь. Не поверю, что ты раньше этого не делал.

Мы целовались в лифте, я прижала Зака к стене, шарила руками по его телу, залезала под рубашку, осмелев от счастья. Когда мы поднялись на мой этаж, Зак посмотрел на меня так по-особенному… Я впустила его в номер, а он встал у окна и сказал:

– Кэйтлин, подумай как следует. Насчет того, готова ли ты. Можно не торопить события – я не расстроюсь, если ты решишь подождать. Впереди вся жизнь.

– Я не хочу откладывать счастье на потом. А ты?

– Господи, нет, – ответил Зак.

И после нам стало не до разговоров.

* * *

Сейчас уже рассвело, я чувствую тепло его ног и колючую щетину возле моей шеи.

Вдруг раздается стук в дверь, тихий и настойчивый. Я заворачиваюсь в одеяло и открываю.

– Кэйтлин, мама с тобой? – Бабушка заглядывает в номер и видит голую ногу.

– Э-э-э, нет. Она что, куда-то вышла?

– Она, кажется, и не приходила, – говорит бабушка.

Я выскальзываю в коридор и вижу, как Эстер в пижаме обыскивает на предмет печенья тележку горничной.

– Не может быть. Я же вчера написала тебе, что мама со мной. Она прекрасно себя чувствовала, совсем как раньше – никаких провалов. Все было чудесно. Мама позвонила Грэгу, оставила сообщение на автоответчике, а потом сказала, что пора возвращаться, пока ты не начала беспокоиться. И точно помнила, в какой номер нужно идти. Она же была там вечером?

– Не знаю, – говорит бабушка несчастным голосом. – Я заснула вместе с Эстер, а утром смотрю – Клэр нет. В кровати никто не спал. Какая же я глупая! Надо было ее дождаться. А вдруг она ушла в город? Она же здесь никого не знает. Так легко заблудиться, или попасть в беду, или…

– Все в порядке, – уверенно говорю я. – Подожди, я сейчас оденусь. Может, она внизу, завтракает?

И сломя голову убегаю в номер.

– Что случилось? – спрашивает Зак.

– Бабушка думает, что мама не ночевала в гостинице, – отвечаю я, натягивая леггинсы и вчерашнее платье. – Я так и знала, что нельзя ее отпускать. Нужно было проводить ее.

– Мы ее найдем.

Зак выпрыгивает из постели и натягивает одежду. Удивительно все-таки, как легко он готов прийти на помощь. Еще пара секунд – и он уже обут и застегнут на все пуговицы. Мы выходим из номера. У бабушки в руках телефон.

– Я пытаюсь дозвониться до Грэга, – говорит она, удивленно разглядывая незнакомца. – Но попадаю только на автоответчик.

Я коротко представляю ей Зака, и он тут же берет дело под свой контроль.

– Так, прежде всего надо поговорить с консьержем. Твоя мама очень красивая… то есть запоминающаяся – волосы и все такое. Ее не могли не заметить.