Женщина на грани нервного срыва - Лорна Мартин (2010)

Я перечитала письмо. Потом еще раз. И еще. И еще. В общей сложности я пробежала его глазами, наверное, раз сто. «Привет, красавица». Господи боже. «Целую, Д.». Мне хотелось припасть губами к монитору. Я сдерживала себя как могла. Однако он не писал, что будет любить меня до конца своих дней. Может, ему попросту было скучно и хотелось поболтать? Меня начали точить сомнения, но тут я услышала у себя в мозгу вкрадчивый голос доктора Дж.: «Ну чего вы хотите от бедолаги? Он, между прочим, умудрился раздобыть ваш электронный адрес. Значит, он действительно заинтересован в том, чтобы пообщаться. По-моему, уже неплохо. Особенно для шотландца. А вы чего хотели — чтобы он на крыльях любви прилетел на Ямайку из Африки? Или опубликовал признание в газете? Но тогда бы вы решили, что он прилагает подозрительно много усилий. Вам не угодишь. Вы повсюду видите подвох».

Да шла бы она. Мне гораздо нужнее был совет Кэти, Луизы, Рэчел или Эмили — сколь ко нужно выждать, прежде чем ответить? Я понимала, что отвечать немедленно нельзя: чего доброго, он решит, что я серьезно запала. Поэтому я пошла завтракать. Сидя за столиком, снова и снова повторяла письмо, беззвучно шевеля губами. Официанты бросали на меня встревоженные взгляды, явно принимая за безумную.

Покончив с завтраком — минут через двадцать после получения письма, — я приняла решение. Спрашивать совета ни у кого не стану, все равно у каждого будет свое мнение. И рекомендации доктора Дж. тоже побоку. По ее мнению, ковать железо следует, когда оно остынет, не действовать импульсивно. Лучше «пересидеть бурю», тщательно проанализировать свои мотивы и оценить возможные последствия поступков.

А это может занять дня два. Когда я в последний раз пыталась применить такой подход, то целое утро смотрела в окно в глубокой задумчивости, вместо того чтобы работать. В итоге к полудню я настолько запуталась, что пришлось лечь с холодным компрессом на лбу. А всего-то надо было решить, сказать ли Камалю о том, что в одной из недавних статей я допустила маленькую ошибку.

Но если речь идет о любви, жизнь слишком коротка и драгоценна, чтобы ждать. И вообще, пока я тут сижу и рассуждаю, его охмуряет какая-нибудь юная стажерка, дочка дипломата или министра иностранных дел, вылитая Анджелина Джоли. Так что лучше не рисковать.

Выйдя из ресторана, я решительно направилась в свой номер, бормоча под нос: «Лови момент». Я думала: напишу первое, что придет в голову. Так и сделала. Ну, почти. Несколько минут я мучилась, не зная, как начать: «Привет», «Приветик!», «День добрый!», «Хай!» или «Здравствуй, Дэвид». В итоге остановилась на банальном «Привет» — а потом отпустила тормоза. Меня прорвало. Я обрушила на страницу поток сознания, которого вечно добивалась от меня доктор Дж. И только отправив письмо, я сообразила, что в ответ на незатейливое послание из пяти абзацев накатала повесть в пять тысяч слов.

Я где-то читала (наверняка в каком-нибудь бестселлере из серии «сам себе психолог»), что мужчинам нравятся энергичные, амбициозные женщины. Поэтому я разрекламировала себя как активного, целеустремленного человека, который всегда стремится докопаться до истины, восстановить справедливость и вообще сделать мир лучше. Конечно, во мне это есть. И все-таки вряд ли ему в тот момент требовался подробный рассказ о том, как я лазила по румынской канализации за местными беспризорниками, писала в Боснии самую печальную статью в своей жизни и изучала душераздирающие будни албанских секс-рабынь. Я ловко обошла тот факт, что над всеми этими проектами работала несколько лет назад, а в последнее время самые смелые расследования предпринимала в дебрях собственного подсознания. Эту часть своего письма я закончила следующим философским наблюдением: «По-моему, наша короткая жизнь — это головокружительное приключение. Я считаю ее каникулами в промежутке между небытием, откуда мы пришли, и небытием, в которое неизбежно возвратимся».