Вторая любовь - Джудит Гулд (1999)

— Миссис Алтея ждет вас, мадам, — объявил дворецкий И распахнул дверь в гостиную.

— Спасибо, Колин, — поблагодарила Глория и вошла.

Ничем не смягченный солнечный свет, отражаясь в бухте Сан-Франциско, с удвоенной силой лился сквозь высокие окна, смотрящие на север, словно желая сделать богато отделанную панелями комнату в высшей степени, почти по-скандинавски светлой. Сияла тонкая синева мастерски вырезанных панелей, а паркет казался сверкающим, покрытым льдом озером. В середине бросил якорь старинный ковер, подобный многоцветному острову, а прямо над ним сияла великолепная хрустальная люстра на тридцать лампочек, напоминая сталактит из чистого светлого льда.

Воплощение холодного совершенства, этот сдвоенный куб комнаты в двадцать футов высотой казался пугающим, грандиозным заповедником для вещей очень, очень тонкой работы и невероятно редких. Все: гобелены, позолоченные бронзовые настенные часы над мраморным камином, широкие и глубокие кресла с подушками в стиле Людовика XV руки Жоржа Жакоба, обтянутые бархатом цвета миндаля, позолоченные консоли с мраморной поверхностью, пара зеркал из Дьеппа в рамах из слоновой кости с затейливой резьбой, достойных самого Гаргантюа, инкрустированные амарантовым и атласным деревом столы и комоды работы Рьеснера[11], бесценные творения Ренуара, Гогена и Ван-Гога. И все это было собрано для того, чтобы создать рамку, достойную Алтеи Магдалены Неверленд Уинслоу.

Она казалась настолько на месте, восседая подобно императрице на канапе в стиле Людовика XV, лаская одной рукой Виолетту, своего любимого пекинесса, гордо возлежащую у нее на коленях. Две другие рыжеватые собаки той же породы, свернувшиеся клубочком на подушках по обе стороны от хозяйки, подняли свои плоские мордочки, презрительно понюхали воздух и снова опустили головы на лапы, проигнорировав Глорию как недостойную того, чтобы ее поприветствовали взмахами хвоста.

— Мое дорогое дитя, — мягко обратилась Алтея к невестке, с едва прикрытым сарказмом. — Я так рада, что ты смогла прийти. — Она замолчала и смерила Глорию немигающим, неприветливым взглядом. — Да еще так быстро.

Молодая женщина, повинуясь долгу, наклонилась и поцеловала подставленную щеку.

— Здравствуйте, мама.

Неприятный осмотр продолжался еще несколько мгновений, потом Алтея указала рукой на ближайшее кресло.

— Садись, дорогая моя.

Глория повиновалась. Нравилась ей свекровь или нет, но не восхищаться ею невозможно. Алтее уже, должно быть, за шестьдесят, но выглядит она не старше пятидесяти. В отличие от своей невестки старшая миссис Уинслоу никогда не была красивой.

Но это не имело значения. Алтея была царственной, аристократичной и элегантной, с хорошей, подтянутой фигурой, волевыми, умными глазами и такой осанкой, которая всегда выделяла ее из толпы. Глория всегда видела ее ухоженной в самой высокой степени. От напоминающего цветом рыбью чешую серебристого шлема взбитой прически до отполированных подметок ее туфель, Алтея Магдалена Неверленд Уинслоу всегда была готова к любому повороту событий.

— Хочешь чашку чая, дорогая?

На низком столике между ними расположился серебряный поднос со всем необходимым: чайник с цветочным рисунком мейсенского фарфора, с ветвистой ручкой и крышечкой с узором из цветов, такие же сахарница и молочник, блюдо с лимоном, каждый кружочек которого был завернут в пергамент, две чашки с блюдцами. Плюс необходимые салфетки с монограммой и фамильные ложечки.

Глория покачала головой.

— Нет, но все равно спасибо.

Алтея кивнула и налила себе чаю, воспользовалась серебряными щипчиками, чтобы добавить кусочек сахара, и не забыла выжать несколько капель из завернутого в пергамент ломтика лимона. Свекровь быстро размешала чай, изысканным жестом поднесла чашку к губам и сделала глоток. Потом поставила чашку.

— Хант заходил на ленч, — начала она. Ее голос звучал ясно, очень вежливо и неодобрительно.