Вторая любовь - Джудит Гулд (1999)

А потом сообщить по радио о своих находках…

* * *

Солнце ушло с небосклона, и ночь становилась пурпурной от то ныряющих, то взбирающихся вверх сигнальных огней на темном, укрытом снегом склоне, ведущем к дому. Дороти-Энн смотрела сквозь стеклянную стену на приближающуюся машину и думала: «Если бы новости были хорошими, они бы позвонили. Лично сообщают только плохие вести».

Женщина сидела, гордо выпрямившись, сложив руки на коленях. Невероятно, но дышала она спокойно. Теперь, когда этот момент подошел, она оставалась удивительно спокойной. Было что-то странное в предсказуемости того, что должно произойти.

Остальные тоже это чувствовали.

Венеция встала с дивана и подошла к ней. Фред, Лиз и Зак спокойно собрались позади нее охранительным полукругом примкнувших друг к другу голов. Даже няня Флорри, только что клевавшая носом, внезапно проснулась, мгновение выглядела какой-то взъерошенной, потом встала и заняла место позади детей, словно наседка, охраняющая свой выводок.

Все молчали. Говорить не было нужды.

Казалось, машине потребуется целая вечность, чтобы вскарабкаться вверх по холму. Для Дороти-Энн все выглядело так, словно она смотрит снятую замедленной съемкой ленту. Она понимала, что видит и слышит все очень четко, до жестокости ясно. В камине горел огонь. Он ревел, трещал и бушевал, окрашивая все изменчивым красным и желтым золотом. Порывы ветра ударяли в стеклянную стену, заставляя дрожать стекла. Наконец огни исчезли за углом дома…

Теперь уже скоро…

Хлопнула дверца машины.

Очень скоро.

Прозвенел звонок у двери, прозвучавший для Дороти-Энн погребальным колоколом.

Она услышала, как громко простучали по граниту и затихли каблуки миссис Планкетт. Со свистом по очереди вздохнули две пары вакуумных дверей у входа. Распахнулись и закрылись. Потоки теплого воздуха донесли звук негромких голосов, похожих на шепот заговорщиков. Прошло несколько показавшихся вечностью секунд, и зазвучали шаги двух человек, приближавшихся к Главному залу. Вместе с миссис Планкетт шел длинноногий мужчина, двигающийся намного тише.

Дороти-Энн медленно подняла глаза и увидела гибкого, похожего на фермера человека, с длинным тонким лицом, обветренной кожей и выцветшими голубыми глазами. Он носил нечто, похожее на форму, и держал в руках неизменный стетсон, на этот раз светло-серый. Вошедший так и эдак вертел перед собой шляпу, словно держал в руках руль.

Его взгляд натолкнулся на линию из шести встревоженных лиц, потом остановился на Дороти-Энн.

— Мэм, — начал он.

Миссис Планкетт представила гостя, суетливо теребя передник пухлыми пальцами.

— Это капитан Френдли, — сказала она.

Дороти-Энн почувствовала, как мир вокруг нее на мгновение сжался и вновь стал огромным.

— Да, я помню. Мы говорили по телефону. Вы координируете действия групп спасателей в горах.

Мужчина кивнул.

— Верно, мэм. — Его средне-западный акцент в живую звучал еще явственнее, чем по телефону. — Вы, должно быть, миссис Кентвелл.

Она прямо посмотрела ему в глаза.

— Да, это я.

Он тяжело вздохнул, взглянул на носки своих сапог, потом снова на мгновение встретился с ней глазами.

— Хотел бы сказать, «мне очень приятно», мэм, но учитывая обстоятельства…

Дороти-Энн кивнула. Бедняга. Он выглядит так, словно хотел бы очутиться в любом другом месте, кроме этого. Не ей его осуждать. Мне бы тоже хотелось оказаться не здесь.

— Я глубоко сожалею, мэм. Когда мы добрались до самолета, уже ничего нельзя было поделать. Все на борту были давно мертвы.

Выражение лица молодой женщины не изменилось, она лишь побелела как полотно. Как странно. Даже если вы знаете, что должно произойти, вы все равно не готовы к тому, чтобы это услышать.

Когда Дороти-Энн наконец заговорила, ее голос звучал хрипло.

— Как… как это произошло?