По велению сердца - Тереза Крейн (1997)

— Я понимаю. Тебе, должно быть, очень трудно.

— Проклятые идиоты!

— Кто?

— Итальянцы. Наполеон завоевывает страну, устанавливает там свои порядки, и вот вам пожалуйста — проходит сотня лет, а мы до сих пор страдаем от них. Абсолютно глупая система, которая не делает ничего другого, кроме как разрушает состояние семьи…

— Я полагаю, именно это она и защищает.

Но он даже не заметил ее реплику.

— …А вместо того, чтобы изменить закон, они ищут окольные пути. Это же полный абсурд!

Кэрри улыбнулась едва заметной улыбкой.

— Таков итальянский закон, мой дорогой, — сказала она.

Он подошел к камину и остановился перед ним, слегка покачиваясь на пятках и глядя на языки пламени.

— Бэгшоу сказал, что путешествие займет три или четыре недели.

— Да, мне он сказал то же самое. Ведь надо привести в порядок дом, если мы намерены продавать его. А если осталось что-то из имущества, то потребуется еще больше времени.

Он покачал головой.

— Разумеется, я не смогу так долго отсутствовать в банке. Даже если бы мне удалось добиться разрешения, Крэншоу обязательно воспользуется моим длительным отсутствием, чтобы обойти меня.

Она застыла, боясь шелохнуться и спугнуть крохотную надежду, которую возродили в ней слова Артура.

Он раздраженно прищелкнул языком.

Кэрри сдержанно протянула руку за еще одним мотком пряжи.

Он вновь повернулся и пошел к окну. Но вдруг его внимание неожиданно привлекла небольшая, ярко раскрашенная китайская ваза. Остановившись перед ней, он пристально оглядел ее, слегка нахмурившись, потом раздраженно спросил.

— Эго что, новая?

— Да, я увидела ее на рынке. На том прилавке, где продают подержанные вещи. — Она спокойно закрепила моток шерсти и вытянула из него кончик нити.

— Подержанные? — В его голосе звучала неприязнь. — И сколько же ты за нее заплатила?

— Фунт и шесть пенсов. — В глубине души она изумилась, насколько легко, почти машинально солгала. — Я подумала, это выгодная покупка. Она прелестна, как ты считаешь?

— По такой цене полагаю, что да. — Он поднял ее, повертел в руках и с презрительным видом поставил на прежнее место. — Наверняка есть кто-то, к кому мы могли бы обратиться.

— Обратиться?

— Да. К кому-то, кто мог бы сопровождать тебя. Совершенно очевидно, что не может быть и речи о том, чтобы позволить тебе поехать в Италию одной. А что касается итальянского адвоката, вряд ли ты сможешь справиться… — он резко покачал головой.

Она посмотрела на него долгим пристальным взглядом и неожиданно почувствовала, как внутри нее просыпается гнев.

— Нам не к кому обратиться, — напряженным голосом сказала она. — Артур, мне кажется, выбора нет. Либо я поеду одна, либо не поеду вовсе. Если я поеду, то дом наш, и мы можем либо оставить его себе, либо продать, как ты захочешь. Если же я не поеду, то, боюсь, все имущество достанется бабушкиному другу. — Она подняла моток и потрясла его, чтобы отделить нити. — Разве не жаль упускать такой выгодный шанс? — И вновь перед ее мысленным взором, как часто за последнее время, возникли дом и сад, обласканные теплым солнцем Тосканы. — Может быть, это и не состояние, но для нас и это немало.

Артур раздраженно повернулся к ней.

— Знаю, Но, Кэрри, моя дорогая, удастся ли тебе уладить все дела?

Честно говоря, этот вопрос не раз приходил ей в голову.

— Я уже много раз совершала путешествия и уверена, что для меня это не будет слишком сложно. Кроме того, там есть небольшая английская община. Я уверена, что найду кого-нибудь, кто мне поможет. У бабушки и дяди Генри были кое-какие связи, а в деревне должны остаться друзья.