Райский уголок - Тереза Крейн (1997)

— Ты часто встречался с Рейчел с тех пор, как вернулся?

Он не сделал попытки скрыть свою подавленность.

— Только однажды.

Внезапно он поднялся, и, отойдя к окну, остановился у него, глядя на угасающий свет летнего вечера. Фиона ждала, предоставив ему самому решать, стоит ли продолжать этот разговор. Он повернулся. Его лицо оказалось в тени. Лучи заходящего солнца, падающие из окна, золотили его светлые волосы.

— Я хочу, чтобы она вышла за меня замуж.

— О, дорогой!.. — слова, в которых явственно прозвучало сочувствие, вырвались у Фионы прежде, чем она успела остановить их.

— Разумеется, она отвергла мое предложение. Даже не желает слушать меня, только сердится. Или хуже того — смеется, и это бывает чаще, — Он сделал быстрое, полное отчаяния движение. — Фиона, я безумно люблю ее. Я не могу жить без нее…

— Ты не сможешь жить с ней, мой дорогой.

Хьюго не обратил внимания на ее слова. До сих пор он сдерживал свои чувства, ему не с кем было поделиться, некому излить душу. Те страдания, что он пережил за последние две недели, стали для него нестерпимыми.

— А теперь она и вовсе отказывается видеть меня. — Он залпом осушил свой бокал. — Ты не возражаешь, если я налью себе еще?

— Пожалуйста.

Плеснув в бокал небольшую порцию виски, он продолжал говорить:

— Я позвонил ей, когда вернулся двенадцать дней назад. Я думал только о ней все это время. Я… я рассказал о ней маме, и она предложила пригласить ее на остров — немного отдохнуть, понимаешь? Путешествие туда — уже само по себе наслаждение, ты ведь знаешь. Я думаю, маме просто хотелось познакомиться с ней…

Он посмотрел на свой бокал, отпил из него немного и вернулся на прежнее место. Лениво передвигаясь, собака примостилась у его ног, и он потрепал ее за уши. Весь его вид говорил о том, что он несчастен.

— Наверное, я был слишком откровенным. Мама определенно заподозрила, что это нечто большее, чем обыкновенная дружба. Как бы то ни было, Рейчел пригласила меня зайти к ней. Мы могли бы поужинать вместе, как сказала она, и я рассказал бы ей о путешествии. — В его голосе послышались нотки горечи. — И вот я явился — с шампанским и розами… — он уныло рассмеялся, — …чтобы узнать, что в последнюю минуту она решила пригласить с полдюжины своих проклятых болтливых друзей. Они остались с нами. Боже мой, и как остались! Они пили мое шампанское и смеялись надо мной. И Рейчел приняла в этом участие — ты знаешь, какой она может быть… — он запрокинул голову и быстро осушил бокал.

— Вы поссорились?

— Еще как! Пусть она совершенно не разбирается в людях, но мне такая компания невыносима.

— Я думаю, она знает, что делает.

Он поднял голову.

— Извини, что ты хочешь этим сказать?

— Возможно, это ее способ показать тебе, что вы абсолютно разные люди. — Фиона говорила ласково и терпеливо.

— Но это не так! — Не в состоянии усидеть на месте, он вскочил, подошел к камину, затем вернулся обратно. Гнев, душивший его, выплескивался наружу. — Фи, это не так! Она должна это понимать! Когда мы вместе — только вдвоем — это… — Он сделал неловкий, беспомощный жест, расплескав виски из бокала. — О, я знаю, как бы сентиментально это ни звучало, но это прекрасно! Чертовски прекрасно! Она может быть такой очаровательной, а потом… — В его голосе появилась хрипотца. Он повернулся к ней спиной и, опершись о каминную полку, смотрел на огромный букет летних цветов, украшавший камин.

В комнате стало тихо. Где-то в глубине дома зазвонил телефон. Фиона глубоко вздохнула.

— Хью, — нежно произнесла она, — мне неприятно это говорить, но Рейчел проявляет больше здравого смысла, чем ты. У вас ничего не получится.

— Получится. Я сделаю для этого все, что в моих силах, только бы она позволила.

Фиона покачала головой, но промолчала.

— Все дело в этой проклятой толпе, которая ее окружает… — Его хриплый голос прервался. Он внезапно замолчал.