Рядом - Юлия Нет

Он сидел, положив руки на живот и вытянув ноги. Его голая ступня почти касалась лужицы, образовавшейся в углублении на полу. Свет луны создавал блики на её гладкой поверхности, и Ева представляла, что сидит и смотрит на море. Это всё было странным и далёким от реальности, но ей так хотелось абстрагироваться от этого ужаса вокруг неё. И, казалось, от мыслей о свободе даже становилось теплее и душе, и телу.

— Макс? – окликнула тихо Ева.

— Ммм?

— А вот, если был выбор, где бы ты хотел сейчас оказаться?

Макс хмыкнул, удивившись её неожиданному вопросу. Он обдумывал его долго, и, глядя на него, Ева даже в темноте видела эмоции, отражавшиеся на измученном его лице.

— Я много где был, Ева… И в Европе, и на Востоке… Но самые приятные воспоминания у меня о том времени, когда я лежал на берегу Индийского моря. Песок подо мной был белого цвета, а сверху свисали листья какой-то пальмы. Ты знаешь, в тот момент я чувствовал такое умиротворение. Солнце так приятно грело… Я очень скучаю по этому ощущению тепла и безмятежности, - он глубоко вздохнул.

— А я почему-то не люблю жару. Я зиму люблю. Мне снег нравится: белый, пушистый. Когда он тихо парит в воздухе крупными снежинками. Когда он шапками лежит на еловых ветках. И ещё я ёлки люблю. Прямо до ужаса люблю. Можно сказать, что ёлки – моя страсть!

—Ёлки? – Макс усмехнулся. - Почему?

— Даже не знаю... Люблю и всё… Знаешь, когда другие деревья зимой стоят такие тоскливые, с облетевшей листвой, будто мёртвые, ёлки остаются живыми, зелёными, пушистыми… Ёлки – самые оптимистичные деревья. Наверное, поэтому…

***

Ева открыла глаза, встрепенувшись ото сна, слишком резко, так что закружилась голова. Матрас хоть и почти высох, но оставался всё ещё влажным и источающим резкий запах сырости и плесени, отчего спать на нём было зябко и неприятно, но другого выхода не было.

Макса рядом не было. Ева не почувствовала, когда он поднялся, Макс всегда делал это осторожно и незаметно, стараясь не тревожить её. Она повернула голову и обнаружила его стоящим около двери клетки и разглядывающим замок. Что Макс задумал? План побега? Но как можно вскрыть замок, не имея никаких инструментов, кроме старой жестяной кружки?

Ева лежала, чувствуя злость безысходности и беспокойство за Макса, который рассматривал замок совершенно открыто прямо под камерами. Но что-то ещё помимо этого тревожило сейчас её сильнее, чем всё остальное. Ева опустила руку, прижав ладонь к низу живота. Знакомая тяжесть не была плодом воображения – живот характерно тянуло.

— Не может быть! Ну не сейчас же! Только этого не хватало… - шепча в ужасе, она быстро поднялась и почти бегом направилась за перегородку.

Ева тревожно переминалась с ноги на ногу, не находя смелости проверить собственные опасения и мысленно умоляя свой организм не предавать её таким образом. Все прошедшие дни она надеялась, что стресс и голод отодвинут этот день до её освобождения. Она осторожно запустила пальцы между бёдер. Чуда не произошло.

— У тебя всё в порядке? – Макс осторожно заглянул за перегородку.

Ева испуганно одёрнула окровавленные пальцы и спрятала руку за спину, но Макс успел увидеть всё, чтобы сделать правильные выводы.

Ева сквозь пелену слёз видела, как он, тяжело вздохнув, отошёл. Она не решалась выйти, горестно обдумывая то, что предстоит ей перенести. Никогда ещё не было ей так стыдно и неудобно. Ева уже решила для себя, что все несколько дней она проведёт здесь, возле сточной дырки в полу, когда услышала треск рвущейся ткани. Макс зашёл через несколько минут, протянув ей аккуратно свернутые кусочки белой ткани. Майки на нём не было.

—Держи, это должно помочь, - он смотрел совершенно открыто, без тени смущения, от чего неловкость Евы только возрастала.

—Зачем ты это сделал? Больше одежды нет… - Ева отвернулась, пряча слёзы и стыд. Она не могла смотреть Максу в глаза, настолько было неудобно и противно.