Рядом - Юлия Нет

Он кричал так отчаянно и сильно, что у Евы сжалось сердце от жалости к нему. Ей хотелось закричать ему в ответ, сказать, что она жива, она рядом, но, несмотря на все попытки, ей не удалось издать ни звука. Голос будто бы не слушался её.

— Девчонка очнулась… Дай ей ещё снотворного, - это был уже другой, не знакомый Еве голос, хрипловатый, неприятный, совсем рядом с ней.

Она услышала приближающиеся шаги. Кто-то обхватил её снизу под локоть, и Ева почувствовала, как в вену проникает игла. Через несколько секунд сильное головокружение понесло её в водоворот беспамятства, и она отключилась.

***

Студент опустился на стул, придвинулся ближе к компьютерному столу. Перед ним лежали бумаги с формулой препарата. Он смотрел на исписанные неровным почерком листы, но ничего не видел. Перед глазами всё плыло. Ему было страшно до тошноты. Как его угораздило попасть в такую западню? Какого чёрта он согласился работать на этого маньяка Хасана?

Первым желанием было сбежать отсюда как можно дальше, но Студент знал, что скрыться будет не так просто. Хасан достанет его из-под земли, особенно сейчас, когда Студент знает слишком много.

Он нервно дернул рукой, отбрасывая от себя листы, и случайно задел мышку. Экран компьютера мелькнул в сумерках непривычно ярким светом и пискнул, пробуждаясь от спящего режима. Парень вздрогнул от неожиданности и оглянулся – дверь закрыта, в кабинете он один. Интересно, что отвлекло Хасана, что, уходя, он забыл выключить свой компьютер?

Студент осторожно взял мышку и, затаив дыхание, открыл последнюю просмотренную страницу. На экране выскочил список файлов с видеозаписями. Студент кликнул последний файл. Запись медленно прокручивалась, отсчитывая секунды. В кадре студент видел мужчину – худого, бледного. Он беспокойно метался по клетке, глядя в камеру отчаянным взглядом. Обросший, истощённый, с голым торсом в синяках и царапинах он был схож с Тарзаном. Это тот самый пленник – Макс, догадался студент. Он слышал о нём не раз, знал, что здесь совсем рядом у Хасана есть живая игрушка, но видеть его вот так воочию, пусть и на видеозаписи, видеть его глаза, полные боли... Ему стало жутко и почему-то…стыдно.

Студент включил ещё один файл. На тонком грязном матрасе, лежащем на полу, бок о бок сидели двое: тот же мужчина и девушка, которая сейчас лежала в лаборатории. Они ели, доставая куски чего-то непохожего на еду прямо из чашки руками, пачкаясь при этом находившейся в миске жижей. Следующий файл демонстрировал утренний сон пленников: они всё так же были рядом, сплетясь руками и зябко прижавшись телами друг к другу на том же матрасе, замёрзшие, измученные. Но были словно две половины единого целого. Всегда вместе, всегда рядом… Изо дня в день… А дней этих было немало, судя по количеству файлов.

Он всё просматривал и просматривал многочисленные записи, становясь невольным свидетелем чьих-то вынужденных страданий. Вид пленников был жалок, но Студент видел явное отличие в их взглядах – в них не было отчаяния, когда они были вместе.

Он никогда не верил в любовь, в искренние чувства, всегда лишь извлекая из отношений выгоду и личный интерес, и даже никогда не пытаясь открыть кому-то свою душу, своё сердце. Но наблюдая сейчас за отношениями пленников, такими бескорыстными и нежными среди чудовищных условий, он начал понимать, что ошибался. И в этот момент, в сухом его сердце что-то больно встрепенулось. Жалость и вина делили его, разрывая на части.