Женщина на грани... - Милена Иванова (2010)

Лицо Хавьера заметно расслабилось, он повеселел. Моя нога под столом случайно коснулась его ноги, но я решила ее не убирать. Он также не предпринимал никаких попыток отодвинуться, так мы и сидели оба, делая вид, что ничего не заметили.

В полдвенадцатого я еле слышно сказала ему, стараясь не привлечь ничьего внимания:

— Я собираюсь потихоньку.

— Подожди меня на улице, я сейчас тоже ухожу, — процедил он, почти не разжимая губ.

Через пять минут он вышел в назначенное место, туда, где я тайком его поджидала.

— Уф! Наконец-то хоть одна гора с плеч долой. Поедем, угощу тебя стаканчиком чего-нибудь получше?

— Идет. Немного горяченького мне сейчас совсем не помешает, я тут чуть дуба не дала.

— Куда ты хочешь? Паб? Дискотека?

— Нет, мужчина, дискотека — это сейчас не для меня. Меня уже разморило немного. Паб — это идея получше, но они все далеко, надо ехать. Давай сделаем так: поедем в мою сторону и зайдем в первый приличный бар, который нам попадется.

— А где ты живешь?

— В Делисьас, это сразу за Легаспи.

— Хорошо, тогда мы поедем в Хуэртас, а потом я отвезу тебя домой.

В Хуэртасе мы выбрали полупустой ирландский паб. Мы пили ирландский кофе и болтали о всякой ерунде, которая случается на работе каждый день. По дороге ко мне домой мы не сказали друг другу почти ни слова. Салон БМВ был очень комфортабельным, с обогревом. Меня сморило, еще чуть-чуть, и я бы задремала. Хавьер остановил машину напротив моего дома и заглушил мотор. Не знаю, как это вышло, как-то само собой, но мы наклонились друг к другу и поцеловались. Его язык был горячим, мягким и нежным. Мы целовались долго, раз за разом, и все шло как по маслу. Потом Хавьер посмотрел на меня, провел рукой по моей челке и сказал:

— Счастливого Рождества!

— И тебе хорошо провести Рождество. Спасибо, что угостил, — ответила я.

Я вышла из машины и вошла в подъезд, не оглядываясь. Стоя у лифта, я услышала, как завелся мотор, и БМВ поехала своей дорогой…

Все утро я бездумно перекладывала бумаги с места на место, из одного лотка в другой, — в голове у меня гулял ветер. И в то же время я даже подумать боялась о том, что произошло вчера в машине. Я не знала, как мне теперь себя вести. Меня дрожь пробирала при мысли, что я должна буду, как обычно, войти в кабинет Хавьера и взглянуть ему в глаза.

Сегодня я тщательно выбирала, что надеть, поэтому на мне была белая шелковая блузка, немного прозрачная, но с застежками до самого горла. Узкая черная юбка эффектно подчеркивала мой силуэт. На кожаном поясе блестела золотая металлическая пряжка — единственное украшение, которое я себе позволила. Я так нервничала, что через каждые две-три минуты мне хотелось писать. И вот в очередной раз я пошла в туалет. Затем, положив еще один слой помады на губы, чтобы сделать их поярче, и вдохнув как можно глубже, я взяла со стола папку с документами и вошла в его кабинет.

Хавьер разговаривал по телефону и, похоже, был не в духе. Увидев меня, он, не переставая говорить, рукой показал на стул, прямо перед своим столом. Мне понадобилось на удивление мало времени, чтобы взять себя в руки, — всего пара минут. Я открыла папку, чтобы выбрать более важные бумаги и положить их сверху, и села свободнее, закинув ногу на ногу. Я полностью отдавала себе отчет в том, что Хавьер искоса бросает на меня взгляды, и какие. Но я знала отлично, и тут меня не проведешь, что сидя вот так, нога на ногу, я не представляла собой ничего особо привлекательного. Я наклонила голову в направлении его взгляда и увидела, что одна из пуговиц на груди расстегнулась и виден лифчик. Я с самым невинным видом оставила все так, как есть, во-первых, потому, что уже неловко было застегивать пуговицу, а во-вторых, Хавьер не сводил глаз с этого места. Он положил трубку и, как обычно, комментируя мне текущие нерешенные дела, попутно спросил:

— Хочешь, посидим где-нибудь после работы?

— Давай. Где?