Женщина на грани... - Милена Иванова (2010)

Вечером первого дня мы все, вымотанные донельзя, сидели за одним столом. Желающие потягивали пивко. Сообща обсуждалось, где лучше поужинать. Команда подобралась изумительная. Я оказалась в компании пяти мужиков. Все они инженеры, все целыми месяцами работают, не заходя в контору. Они знают в Европе каждый уголок, гостиница им как дом родной, а ресторан — как собственная кухня. Для полного счета нам не хватало только двоих: французской переводчицы, которая, по-видимому, вообще никогда не спешила на работу, и последнего члена нашей рабочей дружины, Филиппа, он должен был прилететь этой ночью из Голландии. Мне было любопытно с ним увидеться — до сих пор мы общались только по телефону. Много ли поймешь о человеке, о котором знаешь лишь то, что у него приятный, мягкий голос. Вот только какого рода эта мягкость? В компании его очень ценили. Говорили, что он умен, энергичен и обладает прекрасным чувством юмора. Из его личной биографии удалось узнать тоже немного — что он женат на какой-то немке и у них пока нет детей. Его мать нидерландка, а отец испанец. Поэтому его звали Филипп, а не Фелипе.

Наш ужин подходил к концу. Мы остановились на одном из тех ресторанов эконом-класса, какие обычно предпочитают туристы и каких полно в любом городе мира. Бутылки опустошались одна за другой, и тут же появлялись новые. Ночь только начиналась, и никто даже не задумывался о том, как будет вставать завтра с утра. Наконец-то соизволила появиться переводчица, Алина. Понятное дело, только для того, чтобы поужинать. Но я все равно была ей рада — теперь я хотя бы была не одна среди этих бестий продувных. Алина оказалась девушкой симпатичной, как, впрочем, и все переводчицы, но такой же пустой и ограниченной, как большинство из них. Вдобавок она едва говорила по-испански, и английский знала не лучше касательно нашей специальности. Подозреваю, что во время ярмарки она будет служить нам в качестве украшения. Наши парни с удовольствием заигрывали с ней, пряча под приветливыми улыбками привычные для них грубые шутки. Это вызывало у меня противоречивые чувства. С одной стороны, я вместе с ними смеялась над теми двусмысленностями, которые они отпускали, а с другой — мне было откровенно неприятно, потому что я тоже женщина, и меня это унижало. В итоге я решила не обращать внимания ни на одних, ни на другую и просто наслаждаться великолепным вином, которого было заказано в избытке.

В этот самый момент к нашему столику подошел человек лет тридцати с хвостиком, седой, с бородкой, как у Карлоса, и с самыми очаровательными глазами, какие я когда-либо видела: большими, теплыми, полными юмора и жизненной энергии. Одет он был с иголочки, на все сто, в костюм от «Хуго Босс».

— А, Филипп, это ты, дружище, наконец-то! Ты нас нашел без проблем?

— Без всяких. Я просто показал таксисту записку, которую вы мне оставили в гостинице, и вот я здесь. Выпить еще осталось?

С этим вопросом он опоздал — пока он здоровался, я уже налила ему полный бокал из бутылки, оставленной специально для него. Филипп тут же сел рядом со мной и положил руку на спинку моего стула.

— За здоровье всех! Всем привет! — Потом он повернулся ко мне: — Я должен тебе сказать бонсуар или буэнас ночес[9]?

— Доброй ночи вполне хватит.

— Обожди, значит, ты и есть та самая моя напарница из Мадрида. Я чертовски рад с тобой познакомиться. Хочешь, я кое-что скажу тебе по секрету? Я даже представить себе не мог, что ты такая красавица. Не хочу показаться невежливым, но… сколько тебе лет?

— Двадцать пять, без пяти минут двадцать шесть. А ты что подумал? Зачем тебе это?

— Да так, ничего. Просто с вами и вашим возрастом надо быть очень осторожным. А я из тех, кто предпочитает приятные сюрпризы. — Он отвесил мне комплимент так легко и просто, будто мы уже тысячу лет были знакомы, и я сразу прониклась к нему доверием и симпатией. — Как переводчица на этот раз? Что-нибудь соображает или как всегда?