Женщина на грани... - Милена Иванова (2010)

— Это ты так говоришь. А моя девушка ни за что на свете не позволит такое с ней вытворять. Она просто не будет этим заниматься. Я у нее первый, понимаешь? И ей еще не все нравится в сексе. Она еще не распробовала. Она делает это как бы из одолжения, просто потому, что как бы мне это надо. Она все время говорит, что ей больно. И заворачивает меня в сторону. Когда мы целуемся, я весь торчу, а у нее сразу все пропадает, она не может и кидает меня без конца. Она возбуждает меня так, что у меня яйца готовы выпрыгнуть из штанов, мне кажется, я сейчас взорвусь, а она уходит… Но это не страшно, я уверен, со временем она привыкнет, и все наладится.

— Конечно, наладится.

Этот монолог не намного поправил мое самочувствие. У меня было такое ощущение, что я должна сейчас дать отпущение грехов этому ангелочку с большими надеждами. Как будто я средневековая мать-одиночка, которая больше ни на что не годится, как только выслушивать детские исповеди и подтирать сопельки вот таким вот, как этот молокосос недозрелый.

— Хочешь посмотреть на нее? Гляди, у меня как раз есть ее фотка, всегда ношу с собой. — И он достал из бумажника фотографию.

Боже! Только этого мне еще не хватало! Да на хрена мне сдалась рожа твоей девки, дурак набитый! Пропадай с ней хоть пропадом и страдай хоть всю жизнь от проблем с сексом, идиот!

С фотографии на меня смотрела обычная девчонка. Симпатичная. Рыженькая. Лет двадцати с небольшим. С длинными вьющимися волосами. Лобик в два пальца шириной. Только что из-под мамки, сыкушка недозрелая. Анорексичка. Талия, как у восьмилетней девочки. Абсолютно безгрудая и, уверена на все сто, такая же безмозглая.

— Как она тебе? — спросил Кристобаль так, как будто я была его старенькой мамой.

— Мужчина, послушай, я тебе не судья. Это твоя девушка. Личико детское. Она работает?

— Нет. Но это временно. Она учится на курсах компьютерного дизайна. Она не умеет рисовать, но ей кажется, что этому легко научиться, кроме того, дизайнеры сейчас везде нужны. Я помогаю ей с дипломной работой, представляешь?

— У-ум, здорово. Надо же, какой ты хороший, — сказала я, просто чтобы заполнить паузу.

— Она уже заканчивает. В августе получит диплом. У тебя нет на примете какой-нибудь фирмы, где требуется дизайнер, какого-нибудь хорошего местечка? Сама, наверное, знаешь, без блата в этом деле не обойтись. Гораздо легче устроиться по знакомству.

Нет, это уже переходило все границы! Да что он о себе возомнил, этот провинциальный невежа, придурок пригородный! Хотела бы я посмотреть в лицо тому недоноску, который посмел бы мне задать подобный вопрос!

— Ты знаешь, так, навскидку, в голову ничего не приходит. Но если подвернется что-нибудь подходящее, я тебе обязательно позвоню.

— Ты настоящий друг, спасибо тебе, в самом деле. Знаешь, она ведь девчонка что надо. И работящая. Ну, работящая — это, конечно, не то слово, опыта у нее пока маловато. Она работала на одном предприятии, но ее оттуда выгнали, и вот теперь эти курсы, но…

«Да заткнись ты, бутон!» — мысленно возмутилась я — скучно было до отвращения. Я уже давно отключилась, чтобы не слышать эти невозможные излияния. Гусь влюбленный!

Следующие десять минут прошли за совершенно пустым разговором. Пустым настолько, что он тяготил нас обоих, и нам обоим хотелось только одного, как можно скорее его закончить. В конце концов, к обоюдному облегчению, мы расплатились, вынырнули на улицу и распрощались у ближайшей станции метрополитена. Я смотрела, как метро бесследно поглотило его силуэт, как он тут же слился с бесконечным людским потоком. Я понимала, что только какая-то неосторожная случайность могла привести к тому, что наши пути пересеклись. Это была большая и нечаянная ошибка.

На память о Кристобале мне осталась только его прощальная записка: «Я проспал до половины первого. Извини, остаться не могу. Я совершил подлость. Ты необыкновенная. Я тебе позвоню. Кристобаль».