Свет твоих глаз - Джоди Хедланд (2015)

– Ищешь кого-то, рыбачка? – спросил лейтенант, внимательно глядя на пришвартованные лодки. – К примеру, высокого широкоплечего вояжера с темными непослушными волосами?

Неужели было так очевидно, что она ищет Пьера?

Потрепанная черная шляпа лейтенанта, та самая, которую он впервые надел на вечер танцев прошлым летом, блестела на солнце. Тогда его шляпа была новой и практически безупречной.

– Я здесь по той же причине, что и все остальные, – ответила она, беря себя в руки. – Смотрю на прибытие американцев.

Две недели назад, когда на Мичилимакинак прибыли первые весенние корабли, они привезли радостную весть о том, что в декабре был подписан Гентский договор[7].

Война закончилась еще пять месяцев назад. Но из-за отдаленного расположения и льда, который отрезал любую связь с внешним миром, жители Мичилимакинака узнали эту добрую весть едва ли не последними.

Договор предписывал американцам и англичанам отдать территории, которые были захвачены ими во время войны. После трех лет жизни в форте и контроля над островом англичане вынуждены были его покинуть.

Американские корабли приплыли еще вчера. Мириам то и дело отправляла Анжелику в гавань выяснить, не вернулся ли Жан в числе тех островитян, которых вынудили покинуть дома в начале войны.

Лодка с гражданскими уже приплывала на берег, утром, и с ними была молодая грациозная леди, чья красота напомнила Анжелике Лавинию. Вот только эта женщина была одета куда проще, словно собиралась приспособиться к острову, вместо того чтобы перекраивать остров под себя.

Со временем до Анжелики донесся слух, что эта леди – дочь американского хирурга, который будет проживать в форте.

Посреди разгрузки и встреч американских войск англичане все грузили свои пожитки на корабли и готовились отплывать. Лейтенант Стили, будучи интендантом, лично присматривал за тем, чтобы все припасы были вывезены из форта. Англичане не хотели оставлять своим американским врагам ни крошки.

Лейтенант Стили отступил в сторону, пропуская двоих своих солдат. Те сгибались под весом ящика, сапогам мешал мягкий песок на пути к ожидающей англичан шлюпке. Стоило им отойти за пределы слышимости, как лейтенант склонился к Анжелике, так близко, что ее передернуло от запаха рома в его дыхании.

– Можешь не ждать своего Пьера Дюрана, – сказал лейтенант, довольно сверкая глазами. – Он мертв.

Злые слова ударили Анжелику так, что она едва не упала снова.

Лейтенант, словно увидев желаемую реакцию, криво ухмыльнулся.

– На прошлой неделе я получил рапорт от воинов меномини, которых посылал за ним. Они нашли его тело. От Дюрана осталась лишь груда костей. И его весло. Весло в красно-синюю полоску.

Господи, пожалуйста, нет! Отчаянье сдавило ей грудь. К горлу подкатил крик. Если они нашли его весло и его кости, значит, Пьер не успел добраться до индейского лагеря.

Думать о смерти Пьера было слишком больно, несмотря на то что Анжелика знала – подобный итог вполне возможен. Она пыталась себя к этому подготовить. В начале зимы старалась забыть о Пьере и сосредоточить все мысли на Жане. Но слова Рыжего Лиса преследовали ее до тех пор, пока скрытая в них истина не завладела всем ее сознанием.

Ее обещание Жану было рассудочным, и именно его Анжелика собиралась нарушить после того, как у нее появится шанс поговорить с Жаном начистоту. Как бы она ни старалась сопротивляться обаянию Пьера, она стала его добычей. Сколько бы она ни мучилась этой зимой, ей не удалось избавиться от чувства к нему. Он словно стал частью ее сердца, вплелся в него неразрывными нитями, и Анжелика не могла освободиться от этой любви, не уничтожив в то же время и себя.

Долгими зимними днями, выбираясь с Желтым Бобром на подледную рыбалку или охоту, и вечерами, проведенными у очага, она ни на миг не переставала думать о Пьере.