– И тем самым сделаешь мне только хуже. – Ее карие глаза широко раскрылись, невидящий взгляд пропал, сменившись чистотой и открытостью, которые он так любил.

Пьер мрачно покосился на двери таверны.

– Пьер, со мной все будет в порядке. Особенно теперь, когда я с тобой.

Он снова поднялся, крепче прижимая ее к груди, не в силах отпустить. Все тело ныло от подавленного импульса, от необходимости отомстить.

Но мольбе в глазах Анжелики было невозможно отказать.

– Ладно. Тогда я забираю тебя домой и готовлю тебе хороший обед.

Она ответила слабой улыбкой.

* * *

Анжелика прижалась щекой к грубой ткани его рубашки.

– Пьер, я могу идти, – сказала она, зная, что голосу недостает уверенности.

– О, так ты намекаешь, что я недостаточно силен, чтобы тебя нести?

Из его голоса наконец-то исчезла ярость, которая так ее напугала. Анжелика была уверена, что он действительно бросится обратно в таверну и прикончит Эбенезера.

– Ты такой слабак, Пьер.

Он поднял ее повыше.

– Ты совершенно ничего не весишь.

И снова злость пробралась в его голос.

Анжелика крепче обняла его за шею, стараясь забыть о пытке последних дней. Во рту все потрескалось от жажды, она то и дело теряла сознание. Эбенезер и раньше не давал ей еды – это было его любимое наказание. Но впервые за все эти годы он запретил ей также и пить.

Она никогда еще не видела его в такой ярости, как в тот вечер, когда он узнал, что она покидала таверну. Нет, он не кричал и не бросался на нее, но неистовая ярость в его глазах сказала Анжелике, что в этот раз она зашла слишком далеко, что он ни за что не простит ей опасность, которой подверглись его жена и новорожденный ребенок.

Он хотел, чтобы она умерла? Был готов избавиться от нее, устав возиться все эти годы? Особенно учитывая жалобы Бетти… Анжелика слышала каждое злобное слово, доносившееся на чердак сквозь трещины в полу. Бетти умоляла его избавиться от падчерицы, выдать ее замуж как можно скорее.

Она содрогнулась.

– Этот человек – чудовище. – Пьер сильнее прижал ее к груди. – И сумасшедший.

При всех недостатках Эбенезера Анжелика не могла забыть о том, что он сделал для нее после смерти матери. Если бы не он, она оказалась бы на улице. Когда матушки не стало, Тереза говорила о том, что нужно уехать с Мичилимакинака и отправиться на восток, поселиться в одном из больших городов. Но на что бы они жили? Какую работу они могли бы там отыскать?

Анжелика умоляла Терезу остаться. И сестра осталась.

Эбенезер никогда не угрожал тем, что выгонит их. Он ни разу не пожаловался на то, что вынужден жить с ними в одном доме, что ему нужно кормить лишние рты и тратить деньги на их одежду. Пусть он не был щедр и не испытывал к ним отцовских чувств, но он обеспечил им безопасность.

И после всех тех лет, что он давал ей приют, Анжелика не могла поверить, что Эбенезер решился ее убить. Это был бы слишком большой грех. Нет, он скорее выдаст ее замуж и отправит прочь, как сделал с Терезой.

Но она не позволит этому случиться.

Анжелика уткнулась носом в рубашку Пьера и вдохнула его запах – запах дыма и пряных трав, которые он добавлял в еду, когда готовил этим утром для Мириам.

– Дать тебе еще воды? – Его дыхание щекотало ей шею.

– Нет, мне уже лучше, спасибо. – Они несколько раз останавливались, чтобы Пьер мог ее напоить, и Анжелика начала оживать.

Она все еще ощущала слабость и головокружение, но, по крайней мере, пришла в себя. Чувства вернулись. Она позволила своим пальцам коснуться кудрявых волос на его затылке. Каштановые пряди под пальцами были тяжелыми и прохладными.

Сердце часто билось от такой близости. От того, что Пьер несет ее на руках, от того, что он беспокоился и пришел спасти ее.

– Спасибо, что спас мне жизнь.

– Пожалуйста. Ты разве не знала, что это моя секретная работа? Спасать прекрасных дам из затруднительных положений?