Свет твоих глаз - Джоди Хедланд (2015)

– Тебе досталось самое лучшее от отца и от матушки, – голос Жана снова начал слабеть. – Отцовское телосложение и мамина духовная сила. Если кто-то и сможет вести в глуши праведную жизнь, то это ты.

У Пьера сдавило сердце.

– Спасибо, Жан.

Затем они оба умолкли. Пьер представлял себе, что они снова дети и просто забрались сюда отдыхать после целого утра беготни и игр. Ему хотелось забыть о кровавом сражении, которое шло всего в паре миль от пещеры, и притвориться, что им с Жаном не нужно делить Анжелику.

– Возвращайся в леса, Пьер, – сказал Жан. – Там твое настоящее место.

Он хотел было возразить, но сердце забилось быстрее – Жан говорил правду.

– Ты ведь просто пытаешься от меня избавиться, верно? – Это должна была быть шутка, но Пьер сам поразился тому, как серьезно прозвучали его слова.

– Я солгу, если скажу, что не опасаюсь тебя и твоих попыток сманить от меня Анжелику. Я помню, что вы были друзьями. И помню, что она всегда следовала за тобой, слушалась тебя, а не меня.

– Так и было. – Пьер заставил себя рассмеяться, пытаясь скрыть неловкость.

Если бы Жан знал, что он уже очаровал Анжелику, разговора не получилось бы. Возможно, в тот памятный день, в амбаре, Жан не испытывал к нему ненависти или хотя бы сумел убедить себя найти оправдание его поведению. Но если Жан узнает, что Анжелика решила выйти за Пьера… то ненависть станет настоящей.

– Помимо того, что это удержит тебя подальше от моей невесты, – продолжал Жан, и его голос упал до шепота, – я знаю, что тебе самому нужно уехать. Торговля мехом – это часть твоей натуры. Это то, что ты любишь больше всего на свете.

– Но кто-то должен остаться и позаботиться о матушке. Она ведь ослепла.

– Ослепла? – застонал Жан. – О чем это ты? Когда? Как?

Услышав жестокую боль в его голосе, Пьер пожалел о том, что сказал. Но Жан потребовал рассказать ему все.

К тому времени, как Пьер закончил рассказ о слепоте матушки и том состоянии, в котором он обнаружил ферму этой весной, Жана уже трясло от злости.

– Я останусь до твоего возвращения, – сказал Пьер, сжимая дрожащую руку Жана. – Я не брошу матушку в одиночестве. Обещаю.

И Анжелику он тоже не оставит. Неважно, что Жан настаивал на его отъезде: Пьер любил Анжелику и хотел быть только с ней. Он ни за что не оставит ее, особенно на попечении Эбенезера.

– Похоже, у меня нет выбора. Я должен тебе поверить.

Жан дрожал всем телом. От боли, холода или страха – Пьер не знал. Он сжал плечо брата, жалея, что не может его успокоить, заверить, что не о чем волноваться. Потому что он не хотел лгать. Не хотел множить уже порожденную ложь.

– Я обо всем позабочусь.

Пьеру не хотелось думать о том, что случится с ним завтра, когда он вернется на остров, отправив Жана в безопасное место. Он не сомневался, что вызвал подозрения у многих офицеров, посоветовав полковнику вывести из боя часть армии.

Сама мысль о том, что придется лгать, жгла ему душу. И со шпионажем тоже придется покончить. Он не сможет больше предавать полковника. И в то же время он должен найти способ убедить его в своей верности, чтобы ему позволили остаться на острове, – он не мог бросить матушку и Анжелику.

Придется, как всегда, полагаться на собственное обаяние, оно никогда не подводило Пьера. Но главной и самой сложной задачей будет попытка убедить Анжелику преодолеть чувство вины перед Жаном. Придется вывернуть наизнанку собственную шкуру, только бы дать ей понять, что с Жаном их больше ничего не связывает. Пьер верил, что ему это удастся, при должном старании.

Глава 19

Утреннее солнце никак не могло прогнать холод, закравшийся в сердце Анжелики.

– Ты готова? – Одной рукой она взяла Мириам под локоть, второй забросила на плечо мешок, в который сложила одежду Мириам.

– Вполне готова, – ответила Мириам, шагая прочь от офицерских квартир, в которых они провели почти две недели.