Мифы древнего мира - Беккер Карл Фридрих (1995)

О юности Александра рассказывают множество историй. Он укротил прекрасного, но дикого фессалийского коня Буцефала (что означает бычья голова — названного так, как говорят, потому, что у него на лбу было белое пятно, похожее на голову быка). Заметив, что Буцефал боится своей собственной тени, Александр повел его против солнца, неожиданно вскочил на него и пустил нестись, куда ему вздумается. Узнав об одержанной Филиппом победе, Александр воскликнул: «Отец мой не оставит мне никакого дела!» Ум Александра питался творениями эллинского гения, и из них всех он предпочитал поэмы Гомера, этот прообраз всей эллинской жизни. Александр знал почти всего Гомера наизусть и творения его вместе с мечом всегда лежали у него под изголовьем.

Первым делом Александра после смерти отца был визит в Коринф, где в собрании представителей всех греческих государств он заставил утвердить себя, подобно отцу, в звании главного вождя всех эллинов против персов. Все, за исключением Спарты, согласились на это. Спартанцы же с упрямством велели ответить ему, что не в их обычаях позволять кому-либо начальствовать над собой, а что, напротив того, они сами привыкли предводительствовать другими.

В то же время повсюду вспыхнули волнения — и среди покоренных отцом Александра варваров, и среди подчинившихся македонскому царю эллинов, которые задумали поколебать основания созданного им государственного устройства. Александр вынужден был силой оружия привести к покорности иллирийцев, трибаллов, фракийцев и другие северо-восточные народы. Между тем в Греции распространился слух о его мнимом поражении и даже смерти и тотчас же произвел в этой стране сильное волнение. Фивы первые начали войну, напав на македонский гарнизон в Кадмее и пригласили все остальные греческие государства присоединиться к ним для восстановления свободы. Граждане стали вооружаться в Пелопоннесе, в особенности в Аркадии и Элиде, а также в Этолии. Надежды Демосфена вновь ожили, и он заклинал афинских граждан воспользоваться благоприятным моментом и подняться за свою независимость, причем можно было рассчитывать и на помощь Персии.

Но прежде чем отдельные государства пришли к общему решению, Александр стоял уже под Фивами. Однако фиванцы не хотели добровольно согласиться на мирные условия и решились вступить в отчаянную битву. Они сражались с необыкновенным мужеством, но не могли противостоять не меньшей храбрости и превосходству сил Александра. Им пришлось испытать на себе не только весь его гнев, но еще более старинную ненависть, которой теперь вполне предались находившиеся в союзе с македонским царем беотийские города, фокеяне и др. Фивы совершенно были разрушены. Пощажены были только храмы и дом поэта Пиндара. За исключением потомков этого поэта и граждан, дружественно расположенных к Македонии, все жители (30.000) были проданы в рабство.

Такая жестокая кара не только уничтожила средоточие будущих смут, но и послужила устрашающим примером всем эллинам. Тем легче было теперь царю выказать кротость в отношении других греков. Афинским послам, в числе которых находились Фокион и Демад, удалось исходатайствовать прощение своему городу, несмотря на то, что афиняне обнаружили перед тем неприязненные намерения и приютили у себя многих фиванских беглецов. Афинянам не пришлось даже выдать потребованных было сначала Александром десяти мужей, частью ораторов, частью полководцев (Демосфена, Ликурга, Гиперида и др.). Щадя и уважая, подобно своему отцу, знаменитый город, Александр полагал, что этим он лучше всего обеспечит спокойствие Греции.

б) Александр в Малой Азии, Граник и Исс.

(334…333 г. до Р. X.)