Научи меня любить - Юлия Снегова (1997)

«Интересно, как долго он будет приходить в себя? — думала Лиза, засыпая. — Долго еще девушки его не будут интересовать? Но, в конце концов, какое мне дело? — спохватилась она. — Меня же молодые люди тоже не интересуют. По крайней мере до сегодняшнего дня я была в этом уверена».

4

События следующего месяца Лиза вспоминала потом, как яркий калейдоскоп событий. Хосе был упорен в своем желании развлекаться и развлекать Лизу. При этом он не сделал ни одного неверного движения — ничего, что дало бы Лизе повод думать, что он ухаживает за ней. Лиза продолжала верить в их чисто дружеские отношения, необходимые обоим, чтобы забыть о душевных травмах. Правда, Лиза все меньше и меньше радовалась этому. Она стала замечать, что постоянно думает о Хосе, что он сделался фоном всех ее мыслей, ощущений и желаний.

А Хосе, казалось, ничего не замечал. Однажды он повел Лизу в Коломенское. Это была незабываемая прогулка. Лизе никогда еще не доводилось бывать в таком красивом месте, поразившем ее своей гармонией, созвучной ее душевному складу. Они шли вдоль Москвы-реки среди цветущих яблонь. Сладкий и немного печальный аромат белых цветов окутывал их, словно звал куда-то. Лиза сорвала цветок и протянула его Хосе.

— Спасибо, — произнес он неожиданно дрогнувшим голосом, и его глаза на мгновение сделались грустными.

— О чем ты думаешь? — робко спросила Лиза.

— Об этом месте, — ответил Хосе, — очень люблю сюда приходить. Мне кажется, здесь чувствуется душа вашей страны. Посмотри — вот река, на берегу белые церкви, дальше сад, цветут яблони. Я уеду отсюда уже скоро, буду вспоминать Россию, Москву, наверное, тебя, и буду представлять себе это место.

Хосе сказал о своем скором отъезде, и у Лизы что-то тоскливо сжалось внутри.

«Неужели он уедет, — беспомощно подумала она. — А как же я?»

Домой они оба возвращались грустные, молчаливые, словно на них легла невидимая тень печали.

Но через день Хосе опять был весел, как всегда. На этот раз он повел Лизу в подземный переход около метро «Арбатская», где его знакомые перуанцы пели латиноамериканские песни. Лиза почти с детским восторгом смотрела на невысоких, приземистых парней с раскосыми индейскими глазами в цветных пончо, с ленточками в иссиня-черных жестких волосах. Они пели тягучими, гортанными голосами то грустные, то неудержимо веселые песни, играли на гитарах, дудели в свирели, сделанные из бамбука. А когда они, странно притоптывая, пустились плясать по кругу, Лиза почувствовала неудержимое желание присоединиться к ним. Хосе украдкой наблюдал за ней. Он заметил, как заблестели ее светлые глаза, как яркая улыбка заиграла на губах. Видно было, что она живет сейчас во власти бешеного гитарного ритма, который проходил сквозь нее, как электрические разряды проходят по туго натянутым проводам.

Взяв последний аккорд, музыканты остановились, белозубо улыбнулись толпящимся вокруг зрителям, потом скинули пончо и превратились в обычных молодых парней с необычными лицами. Они быстро вы тряхнули деньги из гитарного футляра, собрали инструменты и весело окружили Хосе.

Лиза слышала непонятную испанскую речь, видела, как перуанцы хлопали ее спутника по плечу, смеялись, о чем-то спрашивали, поглядывая на нее блестящими черными глазами.

«Обо мне говорят», — поняла Лиза и почувствовала неприятное отчуждение.

Ей вдруг открылось, что они с Хосе принадлежат к двум разным мирам, причем в ее мир он может войти свободно, а его мир закрыт для нее множеством барьеров. Чужой язык, испанско-индейская смесь неведомой ей культуры — все это отдаляло от Лизы человека, который значил для нее все больше, как ни старалась она скрыть это от себя.

Хосе заметил, что Лиза загрустила. Он ободряюще улыбнулся ей и, легко обняв за плечи, подвел к своим приятелям.