Долина Слез - Соня Мармен (2013)

– Наверное, собираются казнить кого-то, – сказала она и передернула плечами.

Увидев мое недоумение, Эдвина изумленно спросила:

– Неужели тебе никогда не доводилось видеть казнь?

– Почему же… Я видела однажды, еще в Белфасте, но это было так давно… – пробормотала я. – Палач отрубил осужденному голову. Зрелище настолько меня потрясло, что папа запретил мне даже близко подходить к городской площади в такие дни.

– Да, не слишком приятное зрелище, – поморщилась Эдвина. – Повешенные синеют, и глаза у них вылезают из орбит… Интересно, кого вздернут сегодня?

Виселицу окружила толпа любопытных, и все они выкрикивали ругательства и потрясали кулаками, глядя на несчастного, который поднимался на деревянный помост в сопровождении двух солдат. Застучал барабан, и от этого звука сцена стала еще ужаснее. «Это хайлендер…» – подумала я. Мужчина в пледе и грязной, местами порванной рубашке стоял, высоко подняв голову, и невозмутимо смотрел на толпу. Эдвина подошла поближе, чтобы спросить, как зовут приговоренного и за что его осудили. Пару мгновений – и она своей семенящей походкой прибежала обратно.

– Это Реджинальд Макгрегор. Говорят, он убил двоих и украл две сотни голов скота в Ланаркшире. Эти Макгрегоры – настоящие разбойники! Они убивают и грабят всех, кто только попадется им на пути! Никакого уважения к чужой собственности! Впрочем, все они, хайлендеры, такие!

Она поперхнулась последним словом и растерянно посмотрела на меня.

– Кейтлин, простите! Я… не имела в виду… мистера Макдональда! – забормотала она, запинаясь. – Он такой приятный мужчина и, конечно, никогда не совершит ничего противозаконного…

– Конечно, не совершит, – не без сарказма в голосе подтвердила я. – Давайте пойдем наконец к мистеру Милну за ромашкой и липовым цветом. Я не хочу видеть этот ужас!

Я повернулась и, обходя толпу, направилась к лавке травника. Эдвина, растерянная, с порозовевшими от смущения щечками, посеменила за мной следом.

Этот случай стал последней каплей, и я твердо решила вернуться в поместье Даннингов. Ночью мне снились ужасные сны. Я снова стояла и смотрела на виселицу на площади Грассмаркета, на орущую толпу и на палача, надевавшего веревку осужденному на шею. Застучал барабан, и его бой постепенно усиливался, чтобы в одно мгновение оборваться – когда палач откроет люк под ногами несчастного. Я проснулась с бьющимся сердцем. Лицо мое было залито слезами. В человеке, жалко повисшем на веревке после нескольких мгновений мучительных судорог, я узнала… Лиама!

Я встала очень рано, поскольку после пробуждения не смогла сомкнуть глаз. Дом еще спал, когда я спустилась в кухню перекусить. Перед отъездом Лиам оставил мне несколько фунтов. Из этих денег я купила себе новое шерстяное платье лавандового оттенка, который мне так нравился. Продавщица не преминула заметить, что он изумительно идет к моим волосам и подчеркивает цвет глаз. У меня осталось достаточно, чтобы рассчитаться с миссис Хей и заплатить за место в дилижансе до Данди и обратно.

Я надела шляпку, накинула на плечи шаль, оставила на столе записку, в которой объяснила отцу причину своего отъезда, и вышла из дома. У меня не было причин лгать ему, и я написала все как есть, пообещав вернуться не позднее, чем через три дня.

Утро выдалось теплым и влажным, и юбки постоянно прилипали к моим ногам, пока я шла через старый квартал Кэнонгейт. Проходя мимо тюрьмы Толбут с ее часовой башней и страшными кольями, на которых обычно выставляли напоказ головы казненных, я ускорила шаг. Я направлялась к тупику Уайтхорс-клоуз, располагавшемуся на другом конце Кэнонгейта, туда, где находился постоялый двор «Уайтхорс-инн». Возле этой гостиницы останавливались дилижансы, следовавшие из Лондона.

Мне повезло: через час ожидался дилижанс, который ехал в Абердин с остановками в Перте и Данди. И два места были свободны.