Долина Слез - Соня Мармен (2013)

– Неужели вы полагаете, что возможен позор горше того, что ей уже пришлось пережить? Муж спит с половиной непотребных девок Эдинбурга! Сын – мужеложец! Хотя, надо признать, мне и самому надоело притворяться. В приличных домах на меня с некоторых пор смотрят косо, барышни меня сторонятся… Вы понимаете, если постоянно появляться в обществе с теми, кто известен своими… противоестественными склонностями, то рано или поздно… Женщины – странные существа. Если ты не пытаешься сразу залезть к ним под юбку, для них это вернейшее основание, чтобы о тебе позлословить! И я не говорю уже о том, что меня даже пытались изнасиловать…

Он засмеялся и положил руки мне на бедра.

– Думаю, вы отлично сыграли бы свою роль! – возразила я.

Он снова посмотрел мне в глаза своими холодными голубыми глазами. Улыбка по-прежнему играла на его губах, однако сейчас она скорее была лукавой. Его пальцы пробежали по моему судорожно втянутому животу, потом вдруг больно стиснули мои груди, и он рванул меня к себе. Его губы приблизились к моему уху, и он прошептал приторным голосом:

– Это потому, что я – хороший актер! Вы еще узнаете меня, моя душечка! Вы еще ничего, ничего не видели…

Резким движением он дернул вниз вырез на моем платье. Одна моя грудь обнажилась, и он стал жестко тискать ее, прильнув в то же время губами к моей шее. Извиваясь как умалишенная, я пыталась вырваться. Он повернул меня к себе лицом, и я оказалась зажатой между очагом и его телом. Его возбужденное естество уперлось мне в живот. Рот его прильнул к моему рту раньше, чем я успела отвернуться, а его пальцы, быстрые и ловкие, уже поднимали мои юбки. И тогда я яростно укусила его за губу.

Он отшатнулся, выругался и поднес руку ко рту. Из укуса на губе сочилась тонкая струйка крови. Он прищурился и посмотрел на меня с угрозой. Губы его искривились в садистской усмешке.

– Теперь понятно, почему батюшка называл вас своей дикой кошечкой! – издевательски произнес Уинстон. – Это очень возбуждает!

Я подалась вперед, чтобы ударить его по щеке. Он перехватил мою руку, сжал запястье, и тогда я плюнула ему в лицо. Он сразу перестал улыбаться. Отпустил меня, вынул из кармана платок, вытер лицо и при этом неотрывно смотрел на меня.

– Ничего, я подожду. У меня хватит терпения, – сказал Уинстон, повернулся и вышел из комнаты.

Я подождала несколько минут, потом попыталась успокоиться. Мое тело понемногу стало расслабляться. Во рту я до сих пор ощущала вкус крови. Я провела рукой по губам, словно желая стереть последний след нападения. Внутри меня поднималась волна злобы и ненависти. И вдруг гнев заполнил собой каждую частичку моего тела и души. С диким криком я схватила коробку с шахматами и швырнула ее в только что закрывшуюся дверь. Фигуры разлетелись по комнате. Рыдая, я упала на кровать. «Шах и мат, Кейтлин! Шах и мат…»

Так я и жила в постоянном ожидании дня или ночи, когда в поместье явится Лиам. Ночи не приносили мне отдыха, и я не прикасалась к еде, которую Руперту приходилось нести обратно в кухню нетронутой. После четвертой бессонной ночи мои нервы сдали. Руперт снова принес мне поднос с завтраком и поставил его на круглый столик.

– Унесите обратно! – крикнула я ему.

Я ходила взад и вперед по комнате мимо окна, нервно теребя прядь растрепанных волос.

– Лорд Даннинг приказал мне…

– Мне плевать на приказы лорда Даннинга! Чтоб ему провалиться! – выкрикнула я и швырнула поднос вместе с содержимым через всю комнату.

Он поднял на меня обескураженный взгляд.

– Думаю, вам очень приятно видеть, как со мной обращается ваш хозяин. Правда, Руперт? – ядовито поинтересовалась я.

Ответа я так и не дождалась. Руперт начал собирать с пола осколки фарфора. Я нервно засмеялась.

– На вас противно смотреть! Вы – никакой не Руперт Вероломный, вы – лизоблюд! В вашем сердце не осталось ни грамма доброты! – горько проговорила я.