Долина Слез - Соня Мармен (2013)

Рассвет выдался мрачным и туманным. Большой ворон каркал на крыше хижины – ни дать, ни взять перевоплотившаяся в птицу торжествующая фея Морриган[118] над полем битвы. Однако я смотрела на ворона, не испытывая и тени страха.

– Если и суждено тебе сесть на плечо Cuchulain[119], то случится это не сегодня, – прошептала я едва слышно.

Птица какое-то время смотрела на меня своими маленькими блестящими глазками, потом каркнула и взлетела, раскинув длинные черные крылья. Я отвернулась и… увидела, что трое мужчин смотрят в мою сторону так, словно увидели нечто сверхъестественное. Я робко им улыбнулась. Все трое уважительно мне поклонились и вернулись к своему занятию.

Седьмого члена шайки нашли в лесу. Он попытался спастись бегством и умер, потеряв слишком много крови, поскольку ударом меча ему перерезало бедренную артерию. Тела павших завернули в пледы и погрузили на спины лошадей. «Mors ultima ratio», – подумалось мне, когда это мрачное зрелище предстало перед моим взором. «Смерть – последний аргумент». Ненависть, зависть, жажда мести – смерть знаменует конец всего, и души погибших наконец-то обрели мир и покой.

Чего нельзя было сказать о живых… Живые укладывали оружие погибших в свои седельные сумки, прятали в спорраны ценности, ранее принадлежавшие побежденным. Этот ритуал означал, что война закончилась и жизнь продолжается. Я прикусила губу, думая о том, что одна из причин, заставивших этих людей пойти навстречу смерти, – это ненависть. Кровь за кровь, проклятая душа в обмен на десять невинных душ… Может, теперь они думали, что отомстили за Гленко, тешили себя уверенностью, что справедливо наказали убийцу Меган. И все же чутье подсказывало мне, что в душе у них ничего не изменится. Охота закончилась, но предстоят другие. Эта земля будет жаждать крови снова и снова…

Наш похоронный кортеж разделился надвое: мужчины из Кеппоха отправились на юг, увозя с собой тела бандитов на их родину, в Гленлайон. Мы же повернули на восток со своим грузом, столь же безрадостным. В окрестностях Торланди уроженцы Лохила выбрали дорогу, которая вела в их родные места, а мы поехали дальше, в Карнох.

Я чувствовала себя больной и разбитой. Спала я плохо, часто просыпалась в поту и с исступленно бьющимся сердцем – мне снились сцены кровавых расправ и страшных сражений. Лиам тоже выглядел уставшим. Две ночи он не смыкал глаз, да и несколько тревожных часов, которые ему пришлось пережить по моей вине, ясно читались у него на лице.

Утром у себя на белье я обнаружила кровь – всего несколько капель, однако этого хватило, чтобы я всерьез разволновалась. Положив руку на живот, я закрыла глаза.

– Держись крепче, a mhic mo ghaoi l![120] – прошептала я чуть слышно.

Лиам посмотрел на меня со странным выражением. Я почувствовала, что краснею. В его взгляде застыл немой вопрос.

– У тебя что-то болит? – спросил он после паузы.

– Нет, я в порядке, – ответила я и попыталась улыбнуться.

Возвращение в Карнох вышло грустным. Тело Нила мы отвезли к его матери, и вся деревня три дня оплакивала парня. А потом его похоронили на Eilean Munde рядом с его отцом.

За десять дней нашего отсутствия дома произошло множество событий. У нас появился новый жилец: маленький Робин принес к нам в дом Шамрока. Крохотный пушистый комок превратился в симпатичного черного щенка, который, виляя хвостиком, бегал по комнатам и путался у нас под ногами. Патрик успел пристроить к дому новый курятник – ему не улыбалась перспектива жить в одном помещении с курами. Шамрок с восторгом гонял кур вокруг дома, и те убегали прятаться к нашей соседке, которой приходилось то и дело прогонять непоседливого песика прочь от собственного курятника. Но самой большой неожиданностью стал роман между моим братом и Сарой… по крайней мере для Лиама.