Долина Слез - Соня Мармен (2013)

– Король разрешил вам разграбить Аргайл? – изумилась я.

– Да, – ответил Джон. – Джон Мюррей, маркиз Атолл, преподнес нам Аргайл на блюдечке.

Он плеснул в стаканы коньяку.

– Но почему?

Глава клана отпил глоток драгоценного янтарного напитка.

– Граф Аргайл и герцог Монмут, племянник-бастард нашего короля Якова II, который в ту пору еще царствовал, подняли против короля мятеж в надежде отнять у него трон. Однако ничего у них не вышло, и обоих приговорили к смертной казни. Бедняга Монмут… Палачу пришлось пять раз замахнуться топором, прежде чем его голова окончательно рассталась с телом.

– Палач попросту забыл наточить свой топор! – многозначительно подмигнув, вставил Саймон. – Аргайлу повезло больше – его удостоили поцелуя «вдовы»[123] в шейку. А она, как известно, целует один раз, и – оп! – головы как не бывало!

– М-да… – задумчиво протянул Джон. – А потом начались репрессии. Король поднял против своих обидчиков армию и набрал в нее людей из кланов, у которых были свои счеты с Кэмпбеллами, – из Макдональдов, Маклинов, Стюартов и Макгрегоров. После казни мятежников маркиз Атолл привел нас в Аргайл и сказал: «Вот награда за вашу преданность королю Якову!» И поверьте, после того рейда на ветках старых дубов на Проклятом холме болтались отнюдь не Макдональды. Да и Толбут в Инверари был до отказа забит не Макгрегорами и не Маклинами! Королевские власти озаботились судьбой этих узников и за свой счет отправили их в американские колонии, на плантации.

Я была поражена тем, с какой легкостью они рассуждали о грабежах и убийствах, словно речь шла об обычной вылазке на охоту. «Но, может, для них это все равно – идти грабить, воевать или охотиться», – подумала я.

Лиам притянул меня к себе, усадил рядом на скамью. Я прижалась к нему, устроила голову у него на плече.

В комнату с шумом ворвалась орава детишек, а следом за ними вошла Джейлис с подносом овсяных булочек с черничным джемом и миндальным сиропом.

Ангус заиграл на скрипке, и дети принялись отплясывать джигу, увлекая в танец и своих родителей. Сестры маленького Робина, Мойра и Эйлид, пригласили танцевать и меня. Против воли я покинула свое уютное гнездышко и до изнеможения кружилась, кружилась, кружилась…

В теплые объятия Лиама я вернулась лишь после того, как Мод встала и запела печальную песню. Закрыв глаза, я отдалась во власть ее красивого густого голоса, рассказывавшего о тоске прекрасной девы, ожидавшей возвращения возлюбленного, который отправился в море ловить рыбу. Отец девушки заставил ее выйти замуж за равного себе, и девушка умерла, потому что сердце ее было разбито и ей не суждено было соединиться с тем, кого она избрала. Когда с приливом ее возлюбленный вернулся, он увидел свою любовь, бледную и недвижную, в могиле и последовал за ней, пронзив себе грудь кинжалом. Местные Ромео и Джульетта…

Руки Лиама скользнули по моим рукам. Поцеловав меня в ушко, он шепнул:

– Ты устала, a ghràidh. Пора возвращаться, иначе мне придется нести тебя на руках. А ты стала что-то уж слишком тяжеленькой…

И он погладил меня по животу.

– Как он себя ведет сегодня?

– Прекрасно.

– Может, мне спросить у него самого, как думаешь? – И Лиам тихонько куснул мне мочку.

– Вот еще что удумал! – шепотом возмутилась я и легонько пнула его локтем в бок.

Подошел Калум и, тронув Лиама за плечо, сообщил, что на улице его дожидается человек из Кеппоха, который привез какие-то новости.

– Подожди меня здесь, – сказал Лиам и встал. – Я скоро вернусь.

Парень присел рядом со мной. Вид у него был смущенный. Его длинные руки плетями свисали вдоль тела, пальцы нервно теребили плед.

– Ты знаешь этого человека из Кеппоха, который приехал увидеться с Лиамом? – спросила я после паузы.

С Калумом мне не доводилось перемолвиться словом с самого праздника ceilidh, на котором он умудрился мне нагрубить. С тех пор он упорно избегал меня.