– Ты, наверное, проголодалась? – спросил он и сунул руку в дорожную сумку.

Достав кусок хлеба, он разломал его и стал по кусочку класть мне в рот. Я съела весь хлеб и еще немного сыра.

– Думаю, что малыш проголодался вместе со мной! – пошутила я и положила руку мужа себе на живот, где росла и развивалась новая жизнь. – Он шевельнулся первый раз. Еще там, возле Лон-Крэга.

Ужасные картины той ночи, проведенной на вершине утеса, возникли у меня перед глазами.

– Лон-Крэг… Маккин… – пробормотала я жалобно.

– Знаю, a ghràidh, мы его нашли.

– Они заставили меня смотреть! Лиам, это было так жутко! Он умер не сразу, он задыхался. А я ничего не могла сделать!

Я снова заплакала.

– Все прошло, все позади.

– Но ведь на его месте мог быть ты…

Он приложил палец к моим потрескавшимся от холода и долгой жажды губам.

– Не говори так больше.

Максорли… А что стало с ним?

– А Томас? Где он?

Лиам нахмурился.

– Ему удалось скрыться. Этот негодяй не стал дожидаться возмездия. Но участь его решена.

– А что было дальше? Где остальные?

– Уехали с грузом.

Лиам смущенно стал перебирать мои волосы.

– Я искал тебя всюду, думал, что ты… Исаак прибежал сказать, что ты в безопасном месте. Ты сильно рисковала, a ghràidh. Он рассказал мне, что ты сделала. Я… я благодарен тебе за это. А потом я приехал к часовне… – Он помолчал немного и продолжил, понизив голос: – Но я пришел слишком поздно. Тебя уже увезли.

– Но как ты меня разыскал? – спросила я после паузы.

– По следам твоей кобылы. Роз-Мойре не такая рослая, как другие лошади, она легче по весу и копыта у нее меньше, поэтому идти по ее следу оказалось легко. Она и привела меня в Данди. По дороге – о чудо! – я встретил Калума, у которого был твой кинжальчик, весь красный от крови охранника. Он рассказал мне, что Тернер продал тебя Даннингу. Я не хотел в это верить, но, зная, какой этот Даннинг подонок и на что он способен… Нет, тогда я не знал, на что он способен! – добавил Лиам исполненным ненависти голосом.

Я угадала его мысли и поспешила успокоить:

– Лиам, он не притронулся ко мне! Как бы невероятно это ни было, но он не стал…

Кончиком пальца муж приподнял мой подбородок и поцеловал, чтобы заглушить слова, которые ему не хотелось слышать.

На берегу озера, под деревом, Дональд правил Калуму раздробленную кость, а тот стонал от боли. От этих стонов у меня мурашки бегали по коже, поэтому я старалась на них не смотреть. Саймон наложил шину и влил парню в рот несколько драмов виски. Пару минут – и мой спаситель с блаженной улыбкой на губах привалился спиной к дереву. Бледный, но ужасно довольный собой. «Проклятая мужская гордость!» – подумала я и… улыбнулась.

Я подошла к ручью умыться, когда на другом берегу озера заметила какое-то движение. Я прищурилась и прикрыла глаза ладошкой от слепящего солнца. Лиам проследил за моим взглядом. Я узнала мужчину по длинным белокурым волосам и стройной, по-кошачьи гибкой фигуре. Внутри у меня все перевернулось.

– Это он… – прошептала я. – Вернулся! Вернулся один!

Лиам вскочил на ноги. Лицо его исказилось от гнева и ненависти. Я слышала его громкое прерывистое дыхание.

– Он покойник, – процедил он сквозь зубы. – Будь тут, a ghràidh. Он не должен тебя видеть. Пусть думает, что ты… Ты сама знаешь. Я пришлю Калума и Дональда, они побудут с тобой.

И он направился по заросшей колючим кустарником тропинке, которая поднималась вдоль берега озера наверх, к коттеджу. Со своего места я видела дом и поляну перед ним, меня же сквозь заросли рассмотреть было почти невозможно. Тем не менее я запахнула полы накидки, чтобы белая рубашка не выдала меня.