– Я смогу защитить себя, – тихо сказала она и отряхнула с юбки крошки. – Я ранила одного, когда он хотел взять меня силой.

Взгляд ее потемнел. Нахмурившись, она стала разглядывать свои руки с длинными пальчиками. Я обратила внимание, что они у нее очень чистые, с аккуратно подстриженными ногтями.

– Это было, когда началась резня, – начала она свой рассказ. – Мы с Эффи и Исааком жили тогда в Ахтриохтане – самой далекой деревне, у озера. Ее еще называют деревней бардов.

Меган прилегла на траву, оперлась щекой на согнутую руку и отхлебнула пива.

– Ты знаешь, что Эффи – ясновидица?

– Нет, – ответила я, в удивлении приподнимая брови.

– Она загодя увидела то, что потом случилось. Она знала, но никому не сказала. Подумала, что это слишком ужасно, чтобы быть правдой. Говорила себе, что ошиблась, что неправильно поняла свое видение…

– Она предвидела ту резню? И никому не сообщила?

– Только мне одной, – сказала Меган и сорвала травинку. – И взяла с меня клятву, что я никому не расскажу. Но я и не собиралась говорить, потому что один солдат из отряда Кэмпбеллов, Джон Маккинли, начал за мной ухаживать. И я даже представить себе не могла, что…

Она замолчала, закрыла глаза и закусила нижнюю губку.

– Он был такой милый, – продолжала она глухим голосом. – И это благодаря ему мы с Эффи до сих пор живы. Один из солдат вошел в наш дом, когда мы спали. Моего брата в ту ночь дома не было, он остался у друга играть в карты. Солдат схватил меня за ночную рубашку и подтащил к столу. Вот только с тех пор, как люди Кэмпбеллов остановились на постой в Гленко, я все время носила при себе нож. Я ранила того солдата в руку, а тут вошел Джон, схватил скамейку и ударил солдата сзади по голове…

– Джон Маккинли?

– Да, – печально кивнула она. – Он помог нам с Эффи убежать.

Она вздохнула, отшвырнула травинку и сорвала себе новую.

– Не знаю, что случилось с ним потом. Наверное, погиб на войне с французами там, на континенте. Но я часто его вспоминаю, мне он очень нравился. Мы с Эффи ушли на восток через перевал Гленко, а оттуда – в Коире-Габхейл, долину у подножия Трех Сестер. В этой долине клан обычно прячет украденный скот. Другого пути не было. Наша долина окружена горами, которые мы привыкли считать своей крепостью, но в ту ночь они стали тюремными стенами. Немногим мужчинам из Ахтриохтана удалось пройти через Эн-Ду и спуститься через Лаириг-Гартайн в Дальнесс, в долину Глен-Этив. Но для женщин и детей этот путь оказался слишком тяжелым, если не сказать непреодолимым. Эффи сумела вынести все тяготы пути. Признаться, я думала, что она умрет по дороге. Было так холодно… До нас доносились крики, выстрелы, собаки лаяли, офицеры выкрикивали приказы… По ночам мне иногда кажется, что я слышу все это снова.

Она мотнула своей огненной копной и энергично потерла ладошки одна о другую.

– За несколько часов Гленко превратилась в реку из грязи и крови, над которой висело облако дыма. Нас приютили Макдональды из Дальнесса. Мужчинам нашего клана пришлось прятаться в горах и жить в пещерах до самого конца лета в страхе, что солдаты вернутся и довершат начатое. Они жили, как дикие звери, питались чем придется. Стали похожи на теней. Лиам с Аласдаром прятались в пещере на горе Мил-Мор. Они вернулись в долину поздно осенью, перед морозами. А мы, женщины и дети, жили в домах тех, кто нас спас.

Она посмотрела на меня выжидающе и с явным снисхождением.

– Лиаму нужна женщина, которая может понять его, которая знает, что ему пришлось пережить. Ты понимаешь?

– А почему ты думаешь, что ты именно та женщина? Что Лиам захочет тебя в жены?

Меган горделиво расправила плечи, и ткань корсажа натянулась, очертив ее полные крепкие груди.