Долина Слез - Соня Мармен (2013)

Робин схватил своего любимца, сунул его под рубашку, себе на живот, и расплылся в довольной улыбке.

– Вы когда-нибудь засовывали себе щенка под рубашку? – спросил он с любопытством. – Это щекотно, но в то же время так приятно! Попробуйте, вам понравится! – добавил он, округлив глаза и быстро-быстро кивая.

– Думаю, я уже слишком старая, чтобы засовывать себе щенков под рубашку, – со смехом ответила я. – Мне очень приятно, что ты подумал обо мне, малыш Робин. Щенок очень симпатичный, но я не могу взять его.

Изумление на лице мальчика сменилось разочарованием.

– Почему? Он вам не понравился?

– Конечно, понравился! Очень понравился! Когда я была девочкой, мне очень хотелось иметь собаку. Но, понимаешь ли, я ведь живу тут не по-настоящему! Я в гостях и скоро поеду домой.

– В свою страну, в Ирландию? – спросил удивленный мальчик.

– Нет, не в Ирландию, а в Эдинбург.

Он посмотрел на меня с сомнением. Щенок еще активнее закрутился у него под рубашкой, но мальчик, казалось, вовсе не замечал этого.

– Ваш дом не в Ирландии?

– Теперь уже нет. Мне тоже пришлось переехать из своего дома в другой. Теперь мой отец живет в Эдинбурге.

Робин подумал еще немного, потом пожал плечами.

– Ладно! – воскликнул он, извлекая щенка из-под рубашки. – Если захотите, можете забрать его с собой. Шамроку наверняка понравится в Эдинбурге. Он заведет себе там друзей!

– Может, так и будет, – сказала я и погладила мальчика по голове. – Только пока он еще очень маленький и ему нужна его мама, как и тебе – твоя.

Я завидовала наивности и беззаботности Робина. Таким малышам, как он, вполне позволительно забывать ужасные испытания, которые довелось пережить его семье после резни в долине. Но даже если он и не позабыл эту трагедию, она по меньшей мере не разрушила его душу, в отличие от его брата Калума.

– В Ирландии красиво?

– Я мало ездила по своей родной стране, Робин, – ответила я задумчиво. – Мы жили в большом городе, и у нас не было ни холмов, ни поросших вереском долин, чтобы резвиться и бегать. Нам с братьями приходилось играть на грязных и вонючих улицах. Но даже там мы находили, чем себя занять. Я говорю «мы», имея в виду себя и моего брата Патрика. Чего только мы ни творили вместе!

– А что вы творили? – неожиданно заинтересовался моим рассказом Робин.

– Например, однажды мы влезли в голубятню городского прокурора. Мы с Патриком хотели принести домой с полдесятка голубей – чтобы отдохнуть немного от бульона из бараньих костей, который давал нам как милостыню хозяин дома, где отец снимал жилье. На улице в тот день было жарко, в голубятне ужасно воняло. Мы открыли несколько ставней, чтобы проветрить, пока будем ловить голубей. И мы не заметили, как в одно из окошек влезла кошка. Не прошло и пары минут, как мы поняли, что у нас в голубятне появился достойный соперник, – кошка куда ловчее нас карабкалась по балкам и насестам. Шум поднялся ужасный, всюду летали перья, птицы обезумели от страха. Скоро весь этот гвалт услышала прокурорская кухарка. Она-то и застала нас с братом, когда мы ловили свою третью жертву.

Я выдержала паузу. Мне вспомнилось красное от злости лицо толстой кухарки, и я прыснула.

– Наказали нас так, что запомнилось на всю жизнь, – продолжала я, смеясь. – Кошка, конечно, успела сбежать раньше, чем кухарка ее приметила, поэтому все решили, что это побоище устроили мы с Патриком. Всего они насчитали одиннадцать мертвых голубей. Отец отстегал нас своим кожаным ремнем. Меня – одиннадцать раз, по числу убиенных птиц, а Патрика – вдвое больше, потому что он старший.

– Наверное, больно было! – ужаснулся Робин и сморщил нос. – И вы потом несколько дней не могли сесть?

– Патрик не мог сесть два дня, потому что отец стегал его по голой попе. Мне повезло больше: отец решил, что у меня могут остаться шрамы, поэтому позволил не снимать юбку.

– И на обед у вас в тот день все-таки были голуби?