Сердце забилось быстрее, и кровь прилила к лицу, стоило ему вспомнить тот последний раз, когда они с Элспет занимались любовью. Он испытал наслаждение, думая о другой – о девчонке Кэмпбелл. Обманул Элспет в своих мыслях. Марион, а не ее, обнимал он в тот вечер! Эту девушку с огненным нравом, с которой ему было бы приятно помериться силами… Нет, такое больше не должно повториться! Лишиться всего, чтобы поиграть с огнем? Ни за что!

– Мне пора, – тихо сказал он, избегая смотреть отцу в глаза.

– Помни, что я сказал, Дункан. И прошу, не забывай ни на секунду, что ты на вражеской территории. Даже если Гленлайон и перешел на сторону Претендента, он остается Кэмпбеллом. Ты – Макдональд, и жители земель Аргайла всегда были и остаются нашими недругами. Ты же герцогу враг вдвойне! Если тебя поймают, то церемониться не станут. Это ясно?

– Ясно, отец.

– Марион не сможет тебе помочь, даже если захочет.

– Знаю. Я буду смотреть в оба и держать сердце на замке.

Лиам порывисто обнял сына и на мгновение задержал свою большую руку у него на плече.

– Спасибо за советы, отец, – сказал юноша и повернулся к лошади, которая нетерпеливо гарцевала рядом.

– Bi faicealach[27], Дункан Колл! Gun téid e math leat![28]

– Moran taing[29].

Дункан вскочил в седло, повернул коня и поскакал к ожидавшей его Марион. Лиам долго стоял и смотрел вслед удаляющимся всадникам. На душе у него было неспокойно.

– Будь осторожен, сын!

* * *

Марион решила отправиться на север, подняться по долине Глен Эрей до Килхурн Касла, одного из владений Бредалбэйна. Там можно будет расспросить крестьян и решить, куда двигаться дальше. Если Гленлайон со своими людьми в тех краях еще не объявлялся, они пройдут по долине Гленорхи в надежде перехватить его по пути. Если же выяснится, что армия Гленлайона уже прошла, то придется ехать на запад, в Лорн, в надежде, что еще не слишком поздно…

Однако очень скоро планы изменились: оказалось, что Гленлайон со своими пятью сотнями солдат обошел озеро Эйв и направился к узкой переправе Брандер. Дункан с Марион отставали по меньшей мере на пять часов, но надеялись догнать армию, ведь солдаты, в отличие от них самих, шли пешком.

Дункан следовал за Марион, которая вот уже час подгоняла свою измученную кобылку. «Проклятье! Если она будет так мчаться, бедная лошадь скоро свалится мертвой!» – выругался он про себя. Они уже проехали мимо темного высокого Бен-Круахана, когда ему удалось наконец замедлить бег лошадей, схватив и удержав тяжело дышащую лошадь Марион за поводья.

– Что это ты делаешь?

– Если ты загонишь лошадь до смерти, то придется идти пешком, и мы потеряем в скорости!

– Ты нарочно меня останавливаешь? Мой отец в большой опасности, а ты… Ты же не хочешь, чтобы солдаты Фанаба встретились с ним раньше, чем мы?

Дункан недоуменно посмотрел на нее и в знак отрицания помотал головой.

– Они наверняка уже близко! И все равно Фанаб со своими семью сотнями не может ехать быстрее, чем мы!

Марион выругалась и одарила его презрительным взглядом. Однако приходилось признать, что он прав. С морды кобылы клоками падала пена, и нужно было дать ей отдохнуть. Но как же тяжело признать чужую правоту!

Подул холодный северо-восточный ветер, и Марион успела сильно замерзнуть. Плед был хорошей защитой от ветра и холода на земле, но во время бешеной скачки толку от него было мало. Дункан спешился и отвел своего коня к ручью, громко журчащему неподалеку, а сам сел на большой камень, возвышавшийся над укрытой колючими кустиками и рыжеватым сухим папоротником землей, тут же, возле воды.

– Дай своей лошади немного отдохнуть, – посоветовал он, опуская руку в хрустально-прозрачную воду.