Сезон воронов - Соня Мармен (2013)

– Парни, поторапливаемся! – крикнул Аласдар. – Быстрее, черт вас побери!

Солнце село. Великолепная долина Гленлайон быстро тонула во мраке. Дункан же не мог отделаться от ощущения, что за ними кто-то наблюдает, и поэтому постоянно оглядывался. Но вокруг не было ни души. И все же…

– Ран, гони стадо вместе с остальными, а Аласдару скажи, что я скоро вас догоню! Хочу вернуться и проверить, нет ли за нами погони.

Ранальд с беспокойством посмотрел на брата.

– Зачем это? Тут никого, кроме нас, нет!

– Знаю. Но проверить, все ли спокойно, надо!

– Ладно! Только смотри в оба! Мать скажет, что это я виноват, если с тобой что-то случится!

Дункан в ответ только широко улыбнулся, блеснув в темноте безукоризненно белыми зубами, повернул коня и умчался, оставив за собой облако пыли. В хижинах не было ни души, и все же, обходя их даже в третий раз, юноша не мог отделаться от чувства, что за ним следят. Стадо и его спутники уже скрылись за холмом, и в темной долине стало очень тихо. И вот, когда он в последний раз осматривал окрестности, наметанный глаз охотника приметил дрогнувшую веточку ольхи недалеко от ручья, орошавшего долину и стремившегося к речке Лайон. Вполне могло оказаться, что в зарослях затаился какой-то зверек, но проверить стоило.

И вдруг из кустов появился человек и со всех ног бросился вниз по склону холма. Дункан вскочил на коня и пустился в погоню. Несколько секунд – и он прыгнул на беглеца сверху, схватил его в охапку, и они вместе покатились по земле, ударяясь об острые камешки и ветки вереска. Когда они наконец замерли, тонкий голосок воскликнул:

– Проклятье! Убери от меня свои грязные лапы, Макдональд!

– Черт бы тебя побрал! Да ты еще и девчонка?

Дункан, который уже успел сесть беглянке на ноги, придавить ее коленом к земле и приставить к шее острие ножа, чуть ослабил хватку.

– Что ты здесь делаешь, женщина? – спросил он грубо. – Не поздновато ли ты спустилась в долину за цветами?

Лица ее, скрытого за густой копной рыжих волос, он видеть не мог, но ноздри приятно щекотал аромат розовой воды.

– Ты меня раздавишь, мерзкое отродье Макдональдов! – крикнула девушка, извиваясь и дергаясь в попытке вырваться. – Украли наших коров, грязные ворюги! Ненавижу вас! Лучше бы дед всех вас перере…

Закончить фразу она не успела: Дункан перевернул ее лицом вверх и приставил нож к нежному горлу. Во взгляде его ясно читалась жажда убийства. Девушка застыла, настолько ясной была угроза, исходившая от холодной стали и этих холодных, страшных в своем гневе глаз. Губы ее задрожали, кошачьи глаза расширились.

– Я… Я не хотела так говорить…

Дункану вдруг стало трудно дышать. От одного намека на резню, обескровившую его клан двадцать три года назад, в нем вскипела слепящая разум ненависть. Он едва удержался, чтобы не вонзить нож в белую плоть маленькой чертовки, которая билась под ним и ругалась как сапожник. Но стоило ему заглянуть в ее глаза…

– Думаю, ты и правда не хотела. Чтобы такие грубые слова да срывались с красивых губ…

– Нет, я не хотела.

Девушка перестала вырываться и теперь смотрела на него со страхом. Дышала она по-прежнему тяжело. Дункан окинул ее быстрым внимательным взглядом, от которого не укрылись красивые округлости под заляпанным грязью корсажем.

– Кто ты такая?

Незнакомка сглотнула, и до Дункана дошло, что нож его все еще упирается в ее нежную белую шею. Он медленно отвел клинок, но возвращать пленнице свободу движений не торопился. Единственным оружием, которым, судя по всему, располагала дерзкая девчонка, был ее язык, но с этим он уж как-нибудь справится…

– Кто ты такая? – повторил он грубо.

– Не скажу!

– У тебя змеиный язык, значит, ты из Кэмпбеллов! – заявил он и снова смерил ее с головы до ног испытующим взглядом. – Ты вспомнила своего деда… Уж не внучка ли ты этого поганца Роберта Кэмпбелла?