Но слова мадам мало чем могли помочь Джорджии сейчас, когда она приближалась к дому. Девушка испытывала растерянность. Все было совсем иначе на маленьком фуршете – который прошел на удивление успешно, когда миссис Брайант вышла к ним и помогла с обслуживанием. Но там Джорджию окружали люди, которых она знала: мама и тетушка, а также подруги по пансиону мадам Дидье.

Еще раз сделав глубокий вдох, Джорджия прошла по дорожке, выложенной черно-белой плиткой, и вошла в дом.

Ее обдало жаром после холода снаружи. Было всего лишь четверть восьмого, а нижний этаж дома был уже забит людьми. Сегодня должна была состояться коктейльная вечеринка, о которой так много говорили – не только потому, что она следовала сразу же за церемонией представления, но и потому что семья Эмили Найтингейл владела баснословным богатством.

Оглядывая комнату в поисках хоть одного знакомого лица, Джорджия сожалела о том, что не была более общительной во время фуршета и церемонии во дворце. В доме у Эмили было как минимум две сотни людей, и никого из них она не узнавала.

Блуждая в толпе и прислушиваясь к чужим разговорам, Джорджия поняла, что множество дебютанток точно так же не знали большинства присутствующих, хотя у всех у них было много общего – частные школы, друзья семьи, клубы верховой езды. Джорджия всерьез сомневалась в том, что найдет здесь хоть кого-то, кто посещал бы Школу Пресвятых Сердец в Саус-Гемптоне.

Взяв у официанта бокал фруктового пунша, девушка отошла в угол, сказав себе, что спустя некоторое время отыщет хозяйку, поблагодарит ее за приглашение и вскоре после этого сбежит домой. Приняв во внимание несколько походов в туалет и краткий отдых на канапе, Джорджия решила, что, не испытывая особого дискомфорта, сможет растянуть свое пребывание здесь примерно на полчаса.

– Ты ни за что не познакомишься с будущим мужем, стоя возле туалета. То есть возле уборной, – раздался голос справа от нее, словно отвечая на ее мысли.

Джорджия обернулась и увидела прелестную блондинку, волосы которой были собраны в шиньон, а пышная грудь, подчеркнутая покроем платья, напоминала праздничные воздушные шарики.

– Это ведь уборная, правда? – продолжала незнакомка, хмурясь. – Не ванная комната? Никак не могу запомнить, какое слово для «В», а какое не для «В».

– Не для «В»? – спросила Джорджия, радуясь возможности хоть с кем-то поговорить.

– Для высшего класса. И не для высшего класса, – прошептала ее собеседница. – У меня в сумочке длинный список, в котором я отмечаю все такое. Софа, а не кушетка. Бумага писчая, а не блокнотная. «Что», а не «простите». Последнее кажется мне очень грубым. А тебе?

– Ну, я всегда говорю «туалет». Кто я после этого?

– Элита, конечно. К слову, мне нравится твое платье. Ты не обидишься, если я спрошу – чье оно?

– Мое.

Джорджия почувствовала, что краснеет. Меньше всего на свете ей хотелось признаваться этой ухоженной девочке в том, что пришлось взять коктейльное платье у кузины.

– Я хотела сказать – от кого оно? Кто дизайнер?

Джорджия опустила взгляд и разгладила прямую юбку. Она не могла не признать, что обрадовалась, когда Эстелла показала ей этот наряд. Мать Джорджии взяла розовое платье Клариссы, немного перешила его на груди и на рукавах, а затем, решив, что ткань представляет собой чудесный холст, расписала подол крупными пионами.

– Это эксклюзивная модель, – сказала Джорджия, слегка улыбаясь.

– Ох, оно мне так нравится! – воскликнула блондинка. – Когда объявили, что это будет последнее представление дебютанток, мама забрала меня прямо с занятий и повезла в Париж. Папа в бизнесе просто волшебник. Он говорит, что нужно тратить, чтобы накопить, поэтому мы скупили к сезону самые лучшие из всех возможных нарядов.

– Тебя забрали из школы, чтобы отправиться в Париж за покупками? – Джорджия не знала, ужасаться или завидовать.