– О, не волнуйся. Мне не обязательно его любить, – легкомысленно отмахнулась Эстелла. – Никто никогда не заменит твоего отца. Это лишь вынужденная мера, жизненный этап, не более того. Я буду носить нейтральную одежду, стану предпочитать блеклый макияж, постригусь… Я уже слишком стара, чтобы ходить с длинными волосами.

– Но мама, тебе не нужно меняться.

– Нет, нужно. Все это, – Эстелла указала на себя рукой, имея в виду свою поблекшую, но все еще выразительную внешность, – отпугивает мужчин. Я слишком необычная.

Слишком эксцентричная, слишком истеричная, слишком артистичная. Вот что она имела в виду. Беспутная представительница богемы. Джорджия вспомнила все те слова, которые слышала у себя за спиной, – их шептали друг другу так называемые светские дамы, полные зависти к красоте Эстеллы. Но в том, что касалось замужества, мама была права. В конце концов, Эстеллу засыпали предложениями с тех пор, как закончилась война. Она вызывала к себе интерес, но были еще и слухи… Марина с подругами смеялись над артистичной Эстеллой Гамильтон, строили догадки и перешептывались.

– Могу я задать тебе вопрос? – спросила Джорджия.

– Конечно, дорогая, между нами нет секретов.

– Ты спала с теми мужчинами?

– С какими мужчинами? – спросила Эстелла, побледнев еще сильнее.

– С теми, которые просили тебя написать портреты их жен.

Эстелла отвела взгляд.

– Это не тот вопрос, который можно задавать своей матери.

– Да или нет?

Эстелла покачала головой, но Джорджия не могла бы сказать с уверенностью, было ли это ответом на ее вопрос.

– Как думаешь, почему я решила устроить тебе сезон? – сказала наконец мать. – Потому что сама пыталась выйти замуж и не смогла. Не смогла, потому что ни один мужчина мной не заинтересовался. Ни один.

– Но ты же красавица, – тихо произнесла Джорджия.

Эстелла коротко и зло рассмеялась.

– О, найти кого-то, кто пожелал бы снять для меня маленькую квартирку на Марлибон и посещать меня на выходных, было бы крайне просто. Я получила бы ворох мехов, кучу драгоценностей и уйму времени на то, чтобы полировать ногти. Но нечто большее? Нет.

Джорджия нахмурилась. Она знала, что общество клеймило позором разведенных женщин, но Эстелла была вдовой – вдовой человека, погибшего на войне, если говорить точнее. Тут нечего стыдиться. Могла быть только одна причина, по которой мужчины не интересовались такой привлекательной женщиной, как ее мать. И эта причина – она, Джорджия. Никому не нужная падчерица.

– Это из-за меня? – спросила она. – Мужчин отпугивает тот факт, что у тебя есть ребенок?

Эстелла рассмеялась.

– Не говори глупостей. Дело не в тебе, а во мне. Посмотри на меня внимательно. Что ты видишь?

Джорджия окинула взглядом одежду матери – грязную, но все еще стильную, испачканное лицо, красивое даже под слоем сажи, изящную фигуру. И подумала, что ее мама немного похожа на постаревшую фею – чуть увядшую, чуть потрепанную временем, но все еще искрящуюся волшебством.

– Я вижу перед собой уникальную, чудесную женщину с огромным потенциалом, – честно ответила Джорджия.

Эстелла фыркнула.

– Тогда позволь сказать тебе, что мужчины видят совсем иное. Да, они находят меня привлекательной – на вечер или даже на два. Но в Лондоне полным-полно привлекательных женщин.

– Они не такие красивые, как ты.

– Возможно. Но эти женщины готовы быть… обыкновенными. Сидеть дома, жеманничать, кивать и мило смеяться в нужных местах. Вот на такого рода женщинах предпочитают жениться богатые мужчины: на простушках. Им нужна хранительница домашнего очага, а не общественный вызов. И они определенно не хотят связывать свою судьбу с той, чье сердце принадлежит – и всегда будет принадлежать – другому.