Я еще раз взглянула на фотографию и поняла, что лицо Роджера на ней очень смутно из-за вспышки. Я-то знала, что это он, — кому там еще быть? Но с точки зрения Мэри, чья состоятельность как жены «известного американского сценариста» зависит сейчас от умелого отпора моим претензиям, на этом тусклом кружочке мог быть кто угодно, только не Роджер.

Я начинала нервничать. Надо было привезти девушку к нам домой до прихода представителя шерифа.

— Пожалуйста, Мэри, послушай меня. Я знаю о Роджере такие вещи, которые могут быть известны только жене… — Я проглотила ком в горле. — Или любовнице. Например, у него на заднице внизу слева родинка в форме Техаса. — Я сообразила, что она, скорее всего, понятия не имеет о карте, нашла в сумке ручку и нарисовала на каком-то чеке иллюстрацию: — Вот такое.

Мэри смотрела во все глаза, но молчала.

— Жена должна знать, — продолжала я, — что его любимый завтрак — мюсли с ванильным йогуртом и стакан абрикосового нектара, а еще он любит круассаны с банановой начинкой и сливочный сыр с медом и орехами. Жена должна знать: он всегда так рассчитывает время, что заканчивает завтрак и кофе — черный, без сахара — к одному и тому же часу.

Я следила за Мэри. Глаза у нее стали влажными, но лицо осталось неподвижным.

— Что еще… Он мочится струйками, это часто напоминает ритм песенки «Был у Мэри петушок», знаешь, такой: «пи, пи, пи, пи, пи-пи-пи»… И еще я знаю: он боится пчел, терпеть не может швейцарский сыр, всегда чистит зубы после еды — не любит вкус пищи с зубной пастой… О! У него кривой мизинец на левой ступне, вот такой. — Я скинула туфлю и скрестила мизинец с соседним пальцем. — Убедилась?

Никакой реакции. Меня прошиб пот.

— И еще он обожает «Зену — королеву воинов». Если ее показывают, все остальное пусть горит синим пламенем.

Я понимала, что это уже перебор. Здесь он вряд ли смотрел кино, да и вообще что бы то ни было по ящику. Зеномания наверняка была порождением скуки, которую он испытывал со мной. Но все равно стоит закинуть удочку.

Ура! Мэри сморщилась и уткнулась в ладони.

— Точно, Зена! Как я ненавижу эту даму!.. — всхлипывала она.

Я подошла к ней, обняла. Я должна была ненавидеть Мэри, но она почему-то тронула меня.

— Солнышко, Роджер сыграл с тобой нехорошую шутку. Понимаешь?

Она заплакала громче.

— Он плохой человек. У него уже есть жена — я. И маленький сын. Понимаешь? — Я снова вытащила брелок и поднесла к лицу Мэри.

Она смотрела на него, чуть раздвинув пальцы.

— Это Пит, маленький мальчик. Очень симпатичный мальчик. А Роджер — его отец.

Мэри перестала плакать и захлюпала носом. Нос был красный и распухший. Надо было торопиться, время поджимало.

— Мэри, Роджер не может иметь двух жен одновременно. Это противозаконно. Понимаешь, что это значит? Подсудное дело.

Она широко распахнула глаза.

— У меня будут неприятности? С полисменами?

Все! Дело в шляпе. Мэри испугалась.

— Не знаю.

Может быть, это мерзко — пользоваться ее доверчивостью, но что мне оставалось?

— В США людям не разрешается иметь двух жен одновременно. И если ты дала ложную информацию о своем возрасте, это тоже противозаконно.

Она опять заплакала. Я погладила ее по голове.

— Мэри, клянусь, я хочу помочь тебе. Нужно вывести Роджера на чистую воду, и тогда я добьюсь, что тебя не посадят в тюрьму и вообще никак не накажут. Но сейчас тебе нужно поехать со мной. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула она. — Я поеду.

Мэри была босиком. Я нашла шлепанцы и подала ей.