Одного поля ягоды - Рита Браун

- Он оставляет все тебе и прощается, - брови Селесты сошлись на переносице. - И как много составляет это "все"?

- Дом и несколько сотен долларов.

- Как так?

- Да вот, смотри сама. Вместе с запиской был еще ключик от шкатулки.

Селеста осмотрела содержимое коробки.

- Фанни, ты по уши в дерьме.

- Метко сказано.

- Ты узнала обо всем только что?

- Конечно, - утвердительно кивнула Фанни. - Неужели ты думаешь, что я обнаружила это все в половине девятого вечера и решила разбудить тебя посреди ночи?

- Очередная новая симпатия?

- Да. Бедра у него симпатичные.

- Может, подашься преподавать в Вассаре? Курс соблазнения, первый семестр.

- Селеста, ты так умеешь утешить в моменты горестей и бедствий!

Селеста похлопала ее по плечу.

- Для этого и нужны друзья.

И Фанни, и Селеста были всегда очень сдержанными в проявлении чувств, а в особенности тех, которые можно было счесть слабостью. Потерять лицо в трудную минуту было самым худшим из возможных исходов. Фанни понимала, что разорена, растеряна и что у нее нет професии. Но еще она понимала, что не должна запятнать свою честь. И деньги не имели к этому никакого отношения. В такие моменты она полностью понимала важность кодекса поведения. Иногда только внешняя форма и может спасти тебя, пока ты подыскиваешь пути выхода из ситуации.

- Я думаю, он сбежал, чтобы заправлять борделем, - пошутила Фанни.

- Воистину веселая жизнь.

- Я прикинула свои возможности, - спокойно сказала Фанни. - Я могу продать дом, но кто его купит? Могу отказаться от него, чтобы все думали, что я рехнувшаяся на благотворительности старая курица. Ну, в смысле, передать его какому-нибудь приюту для сирот, а самой остаться жить на чердаке. А потом рехнутся они, не зная, как управиться с этой громадиной, которую невозможно содержать. Такая человекоубийственная филантропия.

- Пресвятая Фанни. Да, это хорошо звучит.

- Нашей Проповеднице не помешает здоровая конкуренция. Она и так наслаждалась своим монопольным положением все эти годы, - Фанни беспечно сбросила шубку с плеч. Ей было нечего скрывать от Селесты.

- Ты же знаешь, что я, слава богу, не очень пострадала в этом кризисе. Так что я не дам тебе умереть с голоду.

- Знаю. Но давай надеяться, что до этого не дойдет. Я как-то не представляю себя, идущей по жизни с протянутой рукой.

- Возможно, мы сможем подыскать тебе работу в какой-нибудь конторе.

- Я всегда могу стать изобретательницей. Изобретателей нельзя уволить. Да, и буду жить на доход от патентов. Как насчет помидоров цвета электрик? Или лучше того - зонтика с лампочкой на конце, чтобы можно было отыскать дорогу домой в темные дождливые ночи?

Селеста рассмеялась.

- Ты могла бы шокировать мир садоводов, выращивая особые, гомосексуальные сорта роз. Главное побольше рекламы. Дурная слава может принести тебе деньги.

- У роз есть шипы.

- Фанни, мы что-нибудь придумаем, - в голосе Селесты слышались забота и поддержка.

Фанни откинулась назад и капризным голосом сказала:

- Я считаю все происходящее состязанием. Вызовом. Только я бы предпочла получить этот вызов пораньше, пока мне еще не стукнуло пятьдесят.

- Разве не ты говорила, что двадцать пять лет между тридцатью и сорока годами - это самый интересный отрезок жизни?

- Ха! Теперь придется доказывать, что я ошибалась. Пусть это будут двадцать пять лет между пятьюдесятью и шестьюдесятью!

- Горжусь тобой.

- Что меня удивляет - то, что Крейгтон оставил мне эти гроши. Я точно знаю, как он ко мне относился - на него никогда нельзя было положиться. Такое резкое изменение манеры поведения нарушает мое ощущение миропорядка.

- Сбежать в ночи - низкий поступок.

- Селеста, ты разрешила мою дилемму. Он сделал шаг вперед и шаг назад. Мне не стоит волноваться о том, что он изменился.

- Добродетель трудно сделать привычкой.