Семейные тайны - Кристин Сэлингер (2000)

— Да, они подходящая пара, — ледяным тоном подтвердила Сибилл. В конце концов, они ее родители, черт побери. И она никому не позволит мешать их с грязью. — Мама оказалась в трудном и неприятном положении. Ей в скором времени исполнялось двадцать пять лет, но нежеланная и незапланированная беременность — досадное событие для женщины любого возраста. В минуту слабости или отчаяния она призналась во всем отцу. Он сделал ей предложение. Он ее любил, — ровно добавила Сибилл. — Должно быть, любил очень сильно. Они поженились. В Вашингтон она больше не вернулась. Навсегда распрощалась с прежней жизнью.

— Значит, отец не знал, что у него есть дочь? — Этан накрыл ладонь Грейс своею.

— Нет, он не мог знать. Глории было почти четыре года, когда я родилась. Не могу сказать, как складывались отношения между ней и моими родителями в те ранние годы. Знаю только, что позже она всегда чувствовала себя чужой в нашей семье. Непослушная, импульсивная, она постоянно предъявляла какие-то требования, демонстрировала необузданный нрав. В том кругу, где мы вращались, существовали определенные нормы поведения, но она наотрез отказывалась им подчиняться.

Какой бездушный, беспощадный рассказ подумала Сибилл. Однако она продолжила все тем же ровным, бесстрастным голосом:

— Как бы то ни было, она ушла из дому, будучи еще подростком. Позже выяснилось, что мои родители посылали ей деньги независимо друг от друга. Я тоже это делала. Она связывалась с кем-нибудь из нас и выманивала деньги, пуская в ход то мольбы, то требования, то угрозы. Я не подозревала об этом до прошлого месяца, пока Глория не позвонила мне в связи с Сетом.

Сибилл сделала паузу, собираясь с мыслями.

— Перед тем как приехать сюда, я слетала в Париж к родителям. Я считала, что они должны знать, как обстоит дело. В конце концов, Сет их внук, а, насколько мне было известно, его отняли у Глории и он жил с чужими людьми. Я поведала маме о случившемся, но она отказалась вмешиваться. Меня это потрясло и рассердило. Мы поспорили. — Сибилл коротко рассмеялась. — Наверное, она была очень сильно удивлена моим поведением, потому и сообщила мне все то, о чем я теперь рассказываю вам.

— Должно быть, Глория знает, что Рей Куинн ее отец, — заметил Филипп. — Иначе она не явилась бы сюда.

— Да, она знает. Пару лет назад, когда мои родители на несколько месяцев приехали в Вашингтон, Глория явилась к ним и устроила безобразную сцену. От матери мне известно, что она потребовала у них крупную сумму денег, пригрозив, что в случае отказа обратится к журналистам, в полицию и прочее и объявит на весь мир, будто мой отец при пособничестве матери изнасиловал ее. Разумеется, ничего подобного не было, — устало добавила Сибилл. — У Глории секс всегда ассоциировался с властью и признанием. Она регулярно обвиняла мужчин, особенно тех, кто занимал высокое положение, в сексуальных домогательствах.

— Мама в порыве гнева дала ей несколько тысяч долларов и сообщила те сведения, которые я только что пересказала вам. Она сказала Глории, что дает ей деньги и вообще разговаривает с ней в последний раз. Моя мать редко, очень редко изменяет своему слову, и Глория это хорошо знает.

— Поэтому она подкатилась к Рею Куинну, — заключил Филипп.

— Я не знаю, когда она решила разыскать его. Возможно, прошло какое-то время, прежде чем эта идея созрела в ее голове. Очевидно, она сочла, что именно из-за вашего отца лишена родительского тепла, любви, участия, которых заслуживала. Глория всегда винит в своих несчастиях кого угодно, только не себя.

— Итак, она нашла его. — Филипп поднялся со стула и зашагал по кабинету. — И, верная своей методе, стала требовать денег, прибегая к угрозам и обвинениям. Только теперь в качестве орудия вымогания использовала собственного сына.

— Получается, что так. Мне очень жаль. Я не догадывалась, что вам ничего не известно. Думала, отец вам все рассказал.

— Не успел. — В голосе Кэма сквозила злобная горечь.