Лёд и пламень - Максин Барри (1996)

Фил, муж Линнет, тактично переменил разговор. А к тому времени, когда они сели в машину и поехали домой, эта тема была уже всеми забыта. Всеми, кроме самой Брин. Да, ей понадобится хорошая одежда, модная и дорогая, если она хочет проникнуть в мир Кристофера и занять в нем какое-то место. Ей, конечно же, понадобится куча новых вещей. Придется продать все, что она имеет ценного. Свои собственные вещи, вещи Кэти. Все драгоценности — все, кроме тех трех, которые принадлежали матери. И начнет она прямо завтра.

Когда они вернулись домой и весело распрощались с Грейнджерами, Брин прошла прямо в кухню. Она положила в чашку немного заменителя сахара, с которым только и пила теперь чай, а Хэдриану два кусочка рафинада. Он уже сонно позевывал, когда она протянула ему чай.

— Хэдриан, как бы ты отнесся к перемене своей фамилии? — вдруг спросила она.

Он удивленно заморгал.

— Не знаю. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что хочу сменить свою.

Хэдриан почувствовал тревогу в душе. Он знал, что она что-то затевает. Просто нюхом чувствовал.

— Зачем тебе это, Брин? И на какую же другую ты собираешься ее сменить?

— На Брайони Роуз. Я подумала… Брайони — это мое настоящее имя, в конце концов. И Роуз — тоже мое имя. Поэтому на самом деле я не меняю ничего.

— Кроме того, что избавляешься от фамилии Виттейкер, — резко сказал Хэдриан, не обращая внимания на ее недовольную гримасу. — Зачем это нужно, Брин? У тебя все в по… ты хорошо себя чувствуешь?

Хэдриану невольно пришло в голову, не страдает ли его кузина каким-нибудь нервным расстройством. Все эти переживания последних месяцев, смерть отца и сестры…

Брин печально улыбнулась, прочтя его мысли.

— У меня все нормально, Хэдриан. Но я не была с тобой полностью откровенна. Речь идет… о Кэти. — Она поставила чашку на стол и достала из своей сумочки листок с последней дневниковой записью Кэти. — Мы с папой не показали это тебе, потому что… Ну, мы считали, что это наше… наше личное дело. Но сейчас, я думаю, ты должен прочесть.

Хэдриан хмуро посмотрел на листок бумаги, который она протягивала. Ему не хотелось брать его.

— Ты не показывала это следователю, так ведь? Ты понимаешь, что поступила незаконно?

Брин не стала увиливать.

— Папа не хотел, чтобы эту запись читали в следственном отделе. Он чувствовал себя виноватым, ведь именно он взял в банке ту злосчастную ссуду под залог фермы. В результате чего Кристофер Джермейн и смог забрать ее у нас.

— Джермейн? А он-то какое имеет к этому отношение? — резко спросил Хэдриан, который немного знал о «Джермейн корпорейшн», поскольку его компания пробовала, правда безуспешно, сотрудничать с ней.

— Самое прямое, — категорично заявила Брин. — Он был главной причиной самоубийства Кэти.

Хэдриану не понравилась категоричность ее тона. Сам он отнесся к ее заявлению недоверчиво. Неохотно он протянул руку и взял листок. Это был почерк Кэти — он сразу его узнал. У него невольно сжалось сердце, когда он прочел эти несколько фраз. «Это все его вина». «Если бы не он, я бы все еще жила в моем доме…» «Я не хочу возвращаться в Лондон. Уж лучше умереть». С Кэти у него никогда не было таких дружеских отношений, как с Брин, но все равно… Ни одно человеческое существо не заслуживало такого… И похоже, что Брин была права: Кэти переживала потерю фермы гораздо тяжелее, чем он мог подумать.

— Не знаю, что и сказать тебе, Брин, — тихо произнес он наконец, и она инстинктивно тронула его за рукав. В этот момент она решила, что не будет просить у него помощи, а все сделает сама.

— Я не позволю ему остаться безнаказанным после всего этого, — проговорила Брин спокойно, точно самой себе. — Не из-за Кэти, не из-за папы даже, а чтобы восстановить справедливость.

Хэдриан поднял глаза от записки, и холодок пробежал у него по спине.

— Брин, что ты задумала? — спросил он подозрительно, невольно понизив голос.